Удачи, милый
Шрифт:
— Морева, тебя ни на секунду нельзя оставить одну, — такой знакомый, родной голос звучал где-то вдалеке, мне казалось, что я слышала эхо, оно отражалось от каменных стен, что разделяли нас.
Перевернулась на спину, разлепив сонные веки. В комнате горел ночник, телевизор был выключен, и эта звонкая тишина могла оглушить, кажется, но только его голос… мне не показалось, я и впрямь его слышала.
— Ты не настоящий, — прошептала тихо, боясь моргнуть.
— Хочешь проверить? — склонился он надо мной, застыв в нескольких сантиметрах от моих губ.
— Белов,
Андрей улыбнулся тихо, стирая тыльной стороной ладони капли, что катились по щекам. Взглянул с такой нежностью, что впору захлебнуться, не в силах сопротивляться и барахтаться. Я хотела в его омут, прыгнуть с разбега, раствориться, пропасть, как теряются корабли в бермудском треугольнике.
— Катя, — оставляя легкий поцелуй на моих губах, произнес Андрей, — девочка моя…
Наверное, он многое хотел сказать, но не мог… смотрел на меня так, будто бы целую вечность не видел, а я с каждой секундой все сильнее теряла себя, не понимая, как поступить.
После слов его дружка правильным было бы вытолкать за дверь, не позволив даже объясниться, но не могла. Даже сформулировать предложение четко и то не получалось. Руки сами потянулись к нему, обвила крепкую мужскую шею, чувствуя, как Белов напрягся всем телом. Венка пульсировала на виске, он закрывал глаза, а его густые ресницы подрагивали и, кажется, ни я одна не понимала совершенно, что делать дальше. Но, черт подери, он был моим магнитом.
— Почему ты так со мной? Втягиваешь в свои игры, манипулируешь, ломаешь меня. Ведь мне больно, Андрей, по-настоящему, понимаешь? Я не кукла пластмассовая, у которой внутри пусто.
— Я чуть на стену не полез, находясь вдали от тебя. Столько передумал всего, Кать, я никогда и ни за что больше настолько долго не оставляю тебя, клянусь, — уткнулся он своим лбом в мой, — просто обстоятельства оказались сильнее. Надо было потерпеть, но больше не могу, хочешь, кричи, проклинай меня, но не отталкивай. Да я, по сути, никто и в кармане у меня дырка. Бизнесмен из меня не выйдет, несмотря даже на то, что папаша мог бы поручить мне плевую работенку в офисе. Затачивать карандаши или поливать фиалки на подоконнике. Это все не для меня. Возможно, придется в чем-то себе отказывать, отпуска проводить не на экзотических островах, а в санатории в пятнадцати километрах от города, ездить не на дорогущей тачке, а на троллейбусе, но, знаешь, я готов начать с нуля. Строить свое будущее, преодолевая все ступени поочередно, только ты будь рядом. Со мной, Кать.
Я никогда не слышала подобного от Белова и не представляла, что этот твердолобый наглец способен на такое. В его словах было столько настоящего, словно Андрей в первый раз показал себя, позволяя заглянуть в самую глубину души.
Готова была обнять его и не отпускать. Никогда. Мой, только мой мужчина. И все равно где и как, главное с ним.
Прижалась к его небритой щеке, только сейчас заметив, что он не в порядке. Шире распахнула ресницы, встревоженно заглянув в синие омуты Белова.
— Не волнуйся, —
— И кого из нас еще оставить нельзя на мгновение? — нахмурилась, сдвинув брови к переносице и полностью игнорируя его просьбу. Ну уж нет. Волнение — мое второе имя. Тем более, когда речь шла о любимых людях. — Мне, вообще, кажется, что кому-то следует многое рассказать. Про больницу, Юлю. Белов, — ударила ладошкой его по плечу, — я чуть с ума не сошла, приезжала ведь, но твоя подружка указала мне на дверь, да еще и понять дала, что мне там не место.
— Куда ты приезжала, в больницу? — удивился Андрей неподдельно. — Кать, ну не стоило. Чего за отца-то бояться, крепкий мужик. А если еще весь его гарем отстанет от папаши на время, то он вообще на поправку пойдет быстрее.
— В смысле? — ничего не понимая, переспросила я его.
И Белов мне рассказал все по порядку. Я качала головой, цедила сквозь зубы и сжимала кулачки, желая встретиться с этой грымзой и профилировать ей копну на голову. Вот же зараза, а я тоже дура, поверила неизвестно кому. Тьфу.
— Между прочим, Белов, еще несколько часов назад я желала тебе провалиться в ад и жариться на самой большой сковороде.
— Ничего себе, детка, и чем я такое заслужил? — целуя меня в макушку, поинтересовался Андрей, но, похоже, был уже готов ко всему.
Я тоже пересказала ему диалог с Королевым во всех красках, посчитав, что Андрей должен это знать. Другое дело, что он мог и не поверить, ведь с Денисом они были не разлей вода, но и врать мне было незачем.
Да, теплых чувств я не питала к дружкам Белова, которые постоянно надо мной посмеивались, считая серой массой и всего лишь тенью, считали, что я завидовала более ярким однокурсницам, умеющим себя подать. И сильно удивились бы, узнай, что мне до них всех не было никакого дела. Я жила в своем мире, училась, совершенствовалась, работала и абсолютно не завидовала обеспеченным деткам.
— Я никогда бы… — запнулся Андрей, скребя бровь, — Кать, ты поверила ему, да? Подумала, что я совсем такой дегенерат, что смог бы пойти на такое? Заслать друга, испугавшись сам сказать в глаза. Боже, — взъерошил Белов челку, крепче прижав меня к себе, словно боялся потерять.
А я положила голову ему на грудь, слушая стук его сердца, и так спокойно мне стало, будто эти объятия и должны принадлежать лишь мне. В них был мой дом, Белов — моя крепость, мой маяк, мой оазис, он — все, что мне было нужно в этой жизни!
— Люблю тебя, — сорвалось с моих губ так легко и слова эти показались такими правильными и нужными.
— И я тебя, Катя, люблю. Если бы только знала, как сильно… — так искренне произнес он, что в моей груди, кажется, все перевернулось от спектра чувств и эмоций. — Офигеть, конечно, — тут же, словно опомнившись, добавил Андрей, — и это говорю я, с ума сойти просто.
— Белов, а ты нормально признаться мог? — приподнялась я на локте, шикнув на него. Надо же такое романтическое мгновение испортил!