Удачная охота
Шрифт:
Правда, ему всего лишь дали понять, что недовольны, а недовольство высших иерархов может повлечь за собой всё, что угодно, не обязательно смерть. Это было необычно, за оплошность с такими серьёзными для гильдии последствиями следовало наказывать с особой жестокостью, а не давать надежду. Тем более непонятно было, почему его выпустили из здания. Он склонялся к тому, что оба этих шага могут означать попытку заставить его особенно сильно мучаться: сначала ожиданием расправы, затем уже в ходе экзекуции, проведённой с особой садистской жестокостью.
– "От альт они, что ли, нахватались таких приёмчиков? Раньше ведь кончали отступников быстро и сразу, я сам не один раз участвовал в подобных акциях. А уж если у отступника хватило наглости явиться в здание гильдии, то грех было этим не воспользоваться!"
Он решил не ждать плачевного
Алексис резко остановился, извлекая из ножен свой короткий меч и длинный кинжал, которыми привык драться в паре. Для опытного убийцы было очевидно, что стрелы специально были выпущены, чтобы его даже не ранить, а лишь легонько задеть. Так виртуозно стрелять из лука в кромешной тьме могли только альты, следовательно, ему сегодня ночью повезло стать объектом охоты сразу двух охотников. Так "повезти" могло только ему.
Когда перед ним вместо женщины из темноты возник мужчина, он удивился, лихорадочно пытаясь понять, кто же из коллег по цеху был способен так стрелять, чтобы сойти за альту. Однако возникший через мгновение рядом с мужчиной женский силуэт с длинной, ни с чем не сравнимой косой, заставил подобраться и успокоиться: умирать всё же придётся от рук альты. Такая смерть гораздо более почётна, чем от рук коллег по цеху, да и шанс они дают всегда, в отличие от тех же коллег. Непонятно было только, что рядом с альтой делает мужчина, не иначе, она притащила на охоту своего человеческого любовника.
– "Совершенно неадекватные бабы. У кого, интересно, хватило смелости стать для такой штучки любовником? Лично меня к ней в постель ни что бы не затащило", - он с любопытством стал разглядывать мужчину, но тот отошёл в сторону, уступая дорогу своей женщине.
Альта извлекла из ножен на теле клинки, подобные его собственным, и начала аккуратно прощупывать его оборону. Никаких фантастических скоростей, никакой запредельной силы в ударах женщины он не ощутил, и это настораживало: не иначе, она собирается с ним играть. Так и получилось, женщина быстро переняла его собственные скорости движений и начала медленно, вдумчиво его теснить. Все попытки даже просто нанести ей хитрый удар ни к чему не вели: на такой удар дама отвечала стремительным встречным выпадом, сама легко уходя от атаки. Ему же так легко уйти не удавалось, и каждый его собственный виртуозный удар заканчивался его же лёгким ранением. Оказавшись прижатым к стене дома, он попытался вырваться, начал метаться, предпринимать лихорадочные попытки атаками отвлечь женщину, но она была непрошибаема. Только почувствовав дыхание смерти на своей шее, он предпринял последнюю отчаянную попытку вырваться из окружения, метнувшись к альте на сближение, рассчитывая своим весом отбросить её в сторону. Возможность получить при этом удар ножа в расчёт не принималась, так как этот удар последует и без броска. Как это ни странно, его отчаянная атака принесла эффект, он вновь оказался на оперативном просторе.
Но вместо облегчения, он испытал укол отчаяния: женщина следовала за ним по пятам, и он быстро понял, что освобождение из ловушки было частью её игры. Но панике поддаваться было не в его правилах. Тренированные тело и разум действовали чётко, безошибочно проводя удар за ударом, один сложнее и изощрённее другого. Но достать женщину ему так и не удалось, она позволяла ему проводить самые хитрые манипуляции, однако все они завершались не менее изящными и хитрыми блоками, уворотами или контрударами альты.
Несколько раз воительница сильно доставала его самого, и по телу уже растекались ручейки крови. Ему такое положение вещей было непривычно, он был неплохим мастером ножевого боя и не привык становиться игрушкой в руках противника. Да, проигрывать иногда случалось, но не в сухую, а тут происходило банальное избиение. Он не боялся, он даже не злился, наблюдая за происходящим
А затем женщина наигралась. Он понял это по атакам, ставшим из ленивых, аккуратных стремительными и неотвратимыми. Вот один удар достигает его тела, и на нём расцветает новый кровавый цветок, а сознание обжигает болью. Вот ещё одни удар заставляет руку предательски обвиснуть, а кинжал выпасть. Дальше женщина демонстративно отбрасывает свой кинжал, и начинает драться с ним одним коротким мечом. Ещё секунд через десять быстрой и смертоносной игры клинков, его меч вылетает из рук, а к шее прижимается полоска стали, буквально обжигая своим ледяным холодом. Страха он по-прежнему не испытывает, полностью готовый принять смерть из этих красивых и таких смертоносных в своей красоте рук.
– А ты хорош, убийца. Я получила подлинное удовольствие от игры с тобой, - раздаётся над ухом тихий бархатистый голос, обжигающий обилием скрытых в его интонациях эмоций. Клинок вжимается в шею, по ней уже начинает течь тёплый кровавый ручеёк. Алексис расслабляется, на его губах появляется улыбка.
– Вы не представляете, леди, насколько мне приятно умирать от ваших рук в эту ночь, - не удержался от последних слов убийца.
– Да? Это был комплемент, мальчик?
– женщина не спешила, убить его она всегда успеет, а так можно растянуть удовольствие. По крайней мере, именно так воспринимал её поведение убийца.
– Нет. Этой ночью я все равно должен был умереть, так что считаю смерть от вашей руки наградой богов, избавившей меня от гораздо более мучительной кончины.
– Я хочу услышать всю твою историю, - безапелляционным тоном заявила воительница, ослабляя хватку. А спустя ещё несколько минут повествования, она вообще убрала меч в ножны, чем несказанно удивила уже простившегося с жизнью убийцу. Впрочем, что ей стоит с её скоростями снова его извлечь?
Сопровождающий альту мужчина также подошёл поближе, чтобы не упустить малейших деталей рассказа. В свете далёкого фонаря убийца смог неплохо разглядеть черты его молодого ещё лица. Аристократические черты, говорящие о поколениях и поколениях благородных предков; перед ним был дворянин, и это не вызывало никаких сомнений. Но самым интересным было не благородное лицо мужчины, а его глаза; они горели совершенно нечеловеческим огнём возбуждения, почти полностью отражая блеск глаз воительницы. В них также можно было различить точно такой же интерес к рассказу, ум, силу и... иронию. Но больше всего в них притягивала открытая и бесшабашная удаль воина. Такие глаза он видел раньше, и они обычно принадлежали заезжим офицерам, служившим где-то далеко, там, где только они являются королями жизни. Таких старались обходить стороной не только убийцы, но и боевые маги, что всегда удивляло Алексиса. Он самолично видел, как один очень влиятельный маг приносил какому-то лейтенантишке извинения, не желая драться с ним на дуэли. Эта сцена глубоко запала в его душу, и вот теперь перед ним стоял такой же императорский офицер, стоял бок о бок с альтой, выступая её партнёром по охоте.
– "Если даже альта готова принять такого в свою стаю, то извиняющийся маг вполне объясним", - почему-то подумал убийца под впечатлением от воина.
– Значит, за тобой будет идти охота, - задумчиво протянула женщина, когда он дошёл до конца своего повествования.
– Так даже интересней. Обещаю сохранить тебе жизнь, если будешь хорошей приманкой.
– Она заговорщически ему подмигнула и продолжила допрос.
– Сколько их будет?
– Обычно отступника ликвидируют трое профессионалов с многолетним опытом.
– Один твой, двое моих. Раз я получаю больше добычи, ты имеешь право выбирать свою жертву, - бросила дама в сторону своего кавалера, и тот коротко кивнул, довольно улыбаясь. Его глаза вспыхнули предвкушением новой травли. Алексису в этот момент захотелось оказаться как можно дальше от этой парочки, но вариантов они ему не оставили. Хорошо хоть, что оставили жизнь.
– "С другой стороны, всё получилось даже лучше, чем я мог надеяться: теперь оба охотника сцепятся между собой, а мне останется потихоньку смыться".