Ударь или убей!
Шрифт:
Санни Гомез мог отвезти ее еще куда-нибудь. Доктор Мак-Кивер спрятал девчонку Эвансов у своей свояченицы. Парень направился туда.
— Ты, случайно, не знаешь жену доктора Мак-Кивера... или ее сестру? — спросил я.
Рут Глисон вздрогнула, но быстро ответила:
— Ее сестру зовут Эмма Кокс... жена капитана Кокса. Они... они давно уже не живут вместе.
— Машину водить умеешь?
Рут кивнула. Я пошарил в кармане и бросил ей ключи от пикапа.
— Грузовик Вилли Элкина, на заднем дворе. Позвони доктору Мак-Киверу и попроси его встретиться с
Она что-то еще говорила, но я не мог разобрать слов. Я почувствовал ее ладонь на своей руке и понял, что мы уже в машине. Я вдыхал ночной воздух и досадовал на себя за то, что переборщил с этими чертовыми пилюлями.
Я потерял счет времени. Я слышал голоса доктора Мак-Кивера и Дари и чувствовал, что доктор ковыряется в моем боку и что-то еще делает с моей рукой... что-то вырезает. Дари плакала, а та девочка визжала.
— Вы же врач, — умоляла она. — Пожалуйста, дайте мне это! Вы обязаны! Ну пожалуйста... Я сделаю все, что угодно... пожалуйста.
Зазвучали еще чьи-то голоса, и Мак-Кивер в конце концов согласился:
— Это поможет. Не особо, но она успокоится.
— А Келли? — спросила Дари.
— С ним все будет в порядке. Я должен заявить об этом огнестрельном ранении.
— Нет. — Она сказала это мягко, но давая понять, что разговор окончен. — Ему нужно бежать.
Рут Глисон подала голос. Она звала Ленни, чтобы тот забрал ее.
Мой мозг был затуманен лошадиной дозой обезболивающего, и я мог быть лишь пассивным слушателем всего этого действа.
— Ты ведь пыталась завязать, правда, Рут? — сказал Мак-Кивер.
— Я не хотела бросать. — Ее голос был почти спокоен. — Это все Ленни... он забрал у меня все... Он хотел избавиться от меня.
— Когда это началось, Рут? — после паузы спросил Мак-Кивер.
— Когда я была на холме. — Теперь ее голос звучал будто издалека. — Я пошла туда... вместе с Флори. Флори были нужны деньги... для отца...
— Да, мне это известно. А ты зачем пошла?
— Был один парень... до Ленни. Мы познакомились в городе, и он... он предложил мне... Это было забавно. Он дал мне травки.
— Какой? — спросила Дари.
— Марихуаны, — ответил за Рут доктор. — Что было потом, Рут?
— Мы потом выкурили один косяк. Просто так, для развлечения. Неделю спустя.
— Что, и Флори тоже?
Рут захихикала.
— Конечно! — ответила она. — Все. Было весело. Мы танцевали. Обнаженными!. В чем мать родила. Пришел мистер Симпсон. Он долго смотрел на нас, а потом дал мне пятьсот долларов, представляете, целых пятьсот! И Флори столько же. Это только на первый раз. Мы потом часто танцевали. По просьбе мистера Симпсона мы надевали разные костюмы, и смешили его друзей, и... Мистер Симпсон... — Рут говорила чуть слышно. — Мистер Симпсон хотел чего-то особенного. Он время от времени... уводил одну из нас. Заставлял раздеться... у него были кнуты, ремни... Он говорил, что больно не будет... В первый раз я закричала и попыталась убежать. — От нахлынувших тяжелых воспоминаний голос Рут задрожал. — Но я не смогла!
Она
— Но почему же ты возвращалась туда, Рут?
— Мне... мне пришлось. Все из-за денег. У мистера Симпсона всегда можно было заработать. Потом появился еще и Ленни. А потом у меня кончился запас травки, и мне опять пришлось идти на холм... Я... Что теперь со мной будет?
— О тебе позаботятся, Рут. Скажи мне вот что... сейчас у Симпсона кто-нибудь есть?
— Есть... Все те, кто обычно там бывает. И девушек будет много. Мистер Симпсон любит... новеньких. Пожалуйста... отпустите меня. Мне надо туда... мне надо вернуться.
Я уже почти не различал голосов. Меня клонило в сон, и я не мог больше сопротивляться.
Проснулся я днем. Очнувшись, выругался от боли и стал звать кого-нибудь. Дверь открылась, вошел Мак-Кивер вместе с Санни Гомезом и поспешно стал укладывать меня обратно на постель.
Несмотря на настойчивость доктора, мне все же удалось сесть. Во рту пересохло, голова раскалывалась. Мой торс опоясывал широкий бинт в несколько слоев. В боку мучительно ныло, а вот рана на руке почти не беспокоила.
— Я с войны ничего подобного не видел, — сказал мне Мак-Кивер.
— Он может говорить? — спросил стоявший в дверях Кокс.
— Могу, могу, капитан, — пробурчал я, прежде чем доктор успел меня остановить. — Входите же.
С лица Кокса исчезла надменная ухмылка. Как и все в Паинвуде, в последние дни он улыбался очень нервно.
— Я причинил вам массу хлопот, капитан? — спросил я.
— У тебя не было права...
— Бросьте. Вы ведь тщательно проверили мои отпечатки, не так ли?
Кокс не смог скрыть тревогу в своих глазах. Теперь на меня внимательно смотрел и Мак-Кивер.
— Я федеральный агент, приятель, и тебе это известно. Мой департамент обладает правом проводить операции в любом месте и в любое время, и вы знаете, кто должен оказывать нам помощь, не правда ли?
Кокс не ответил. Он видел, что вокруг него рушится весь его привычный маленький мирок.
— Ты позволил городу стать клоакой, Кокс. Много лет назад ты позволил удаву поселиться в нем, и он отожрался до гигантских размеров. Он стал слишком большим, вы старались не замечать его, играли с ним в игру «оставь в покое». Но он подмял тебя под себя, приятель, и я могу побиться об заклад, что ты уже давно это понял. Мое появление в городе — совершенная случайность, но и без моего вмешательства тебе оставалось совсем недолго.
Кокс все же не склонил голову.
— Что мне делать? — спросил он.
Я сел в углу кровати, дотянулся до брюк и, морщась, натянул их. Кто-то постирал мою рубашку. Я обулся: к счастью, мокасины можно надеть не нагибаясь.
Я с насмешкой посмотрел на здоровяка полицейского.
— Ничего, — ответил я. — Возвращайся в свой кабинет и жди, пока я не позвоню и не скажу, что тебе делать. А теперь убирайся отсюда.
Мы с Мак-Кивером наблюдали, как Кокс шаркающей походкой двинулся к двери. Теперь он не задирал свой нос...