Ударь или убей!
Шрифт:
— В самом деле?
— Ты не сможешь долго получать наркотики от нашего аптекаря по своим якобы подлинным рецептам. Моя сестра тоже одно время пользовалась крадеными и поддельными рецептами. Когда все уловки были исчерпаны... — Дари помолчала, затем посмотрела на меня, сверкнув глазами: — Скажи, мистер Смит, ты приехал сюда потому, что больше не осталось аптек, где бы принимали твои рецепты? Так?
Я медленно допил кофе.
— Ты просто ненормальная, детка. Совсем не в себе.
Она поднялась и вышла. Высокая, гордая, соблазнительная, самая красивая женщина
Я положил рядом с тарелкой деньги и поднялся к себе в номер. Приняв душ и переодевшись в костюм, вновь решил пойти прогуляться. Должен же здесь быть кинотеатр или хотя бы приличный бар.
Я собрался было позвонить, но вспомнил портье из приемной и положил трубку. Спустившись в фойе, позвонил из телефона-автомата, откуда была видна конторка портье. Назвав номер в Нью-Йорке, стал ждать.
Когда на том конце подняли трубку, я спросил:
— Арти?
— Здорово, Келли! Как жизнь?
Мы целых пять минут болтали ни о чем, периодически крепко ругаясь, чтобы отбить у излишне любопытного оператора всякую охоту слышать нас дальше. В конце концов я сказал:
— Вот что, Арти. Пробей для меня один номерок и собери всю информацию о его владельце, какую сможешь найти. И еще: выясни все, что сможешь, о Бенни Квике. Он вроде бы должен быть сейчас в Майами.
Я продиктовал номер «кадиллака», потом мы еще немного поболтали о том о сем и на том расстались.
На улице опять пошел дождь, на этот раз довольно сильный. Я огляделся по сторонам, заметил знакомый огонек и, широко улыбнувшись, пошел на него.
Фонарь над дверью притона должен быть красным, а над полицейским участком — зеленым, старомодным и засиженным мухами. По одному лишь виду фонарей сразу представляешь, чем будет пахнуть внутри. В полицейских участках стоит тяжелый мужской запах дешевых сигар и пота. Пахнет лежалой шерстью, старой мебелью, пылью и кофейной гущей. Ко всему этому примешивается атмосфера страха и стыда, которую создают посетители участка, чьи имена навсегда остаются в учетной книге.
Я вошел внутрь. Сержант Вене выпучил глаза от удивления, а я спросил:
— Где твой капитан?
— А зачем он тебе?
Двое постовых, стоявших в углу, подкрались ко мне на цыпочках. Они уже собирались схватить меня, когда дверь в кабинет распахнулась и на пороге показался Кокс.
— Оставь его, Вуди. — Капитан смерил меня взглядом. — Чего тебе?
Я широко, но отнюдь не дружелюбно улыбнулся:
— Помнишь, ты хотел снять у меня отпечатки пальцев? Просил заскочить как-нибудь?
Кокс покраснел, потом скрипнул зубами. Он подошел ближе, остановившись в полуметре от меня.
— Не строй из себя крутого, приятель. Думаешь, мы не умеем обращаться с такими, как ты?
— Именно так я и думаю, — кивнул я. — Вы абсолютно не умеете обращаться с серьезными парнями, капитан. Я думаю, вы все здесь форменные болваны.
У Кокса набрякла жила на лбу. Но, к моему удивлению, он довольно быстро взял себя в руки.
— Сними у него отпечатки, Вуди, — жестко, но сдержанно приказал капитан стоявшему за моей спиной постовому.
Я
Было девять вечера. Слишком поздно для кино, но самое время для бара, куда я и направился. Бар назывался «У Джимми». За стойкой стоял сам Джимми. Я заказал пива. Джимми оказался компанейским парнем и выпил со мной.
Когда я наконец спросил его, что он знает о Симпсоне и его владениях, Джимми криво улыбнулся:
— Никто из местных его никогда не видел, по крайней мере из тех, с кем я знаком.
— А девочки?
— От их путаных рассказов мало толку. Симпсон у них то толстяк, то худой, то высокий, то плюгавый, то мужчина в соку, то старик. Они не хотят ничего рассказывать.
— Я слышал, что он хорошо им платит.
— Не то слово, черт возьми! Бонни Энн и Грейс Шеффер щеголяют в норковых манто и просто сорят деньгами. Хеллен Ален машины меняет как перчатки. Она приезжает сюда раз в месяц повидаться со своими. Когда-то была очень славной девочкой. Как, впрочем, и все они.
— Они так изменились из-за денег?
Джимми покачал головой и отвел взгляд.
— Не в этом дело. Деньги изменили бы их, если бы они не были красотками и их бы так высоко не ценили.
— Тогда что? Что их изменило? Работа, которую они выполняют для Симпсона? — спросил я.
Джимми неопределенно пожал плечами:
— Они не говорят, чем конкретно занимаются. Иные работают секретаршами, отвечают на звонки и тому подобное. Местные телефонные операторы часто с ними общаются.
— Но если операторам так интересно, почему они просто не наберут номер Симпсона и не поговорят с ним?
— Если совершенно серьезно, кто ж захочет рубить сук, на котором сидит? — усмехнулся Джимми. — После побывки Симпсона и его банды в городе остается куча денег, и мы можем на это существовать. Есть и еще кое-что. Симпсон — крупный налогоплательщик, и у него пропасть связей, как выяснили местные проныры. Несколько умников попытались было нарыть на Симпсона компромат, но быстро поджали хвосты. В полицию никто не обращается, да и особого смысла я в этом не вижу. Кокс... он похож на голодного кота, который знает, что ему придется либо поймать мышь, либо помереть с голоду. Но еще он понимает, что мышка ядовита, и если он и сожрет ее, то все равно помрет.
Джимми поставил перед мной еще одну бутылку и отошел, чтобы обслужить другого клиента — того самого нервного водителя такси, который не хотел везти меня в Паинвуд. Я подумал, усмехнувшись, что лучше бы я послушался его.
Таксист тоже заказал пиво, что-то пробормотал о погоде, а потом шепнул Джимми на ухо:
— Я кое-кого сегодня видел. Сначала не узнал, но потом присмотрелся и понял, что это Рут Глисон.
Я налил себе полный стакан, делая вид, что полностью поглощен процессом. По словам Морта Стейгера, Рут Глисон — та самая девчонка, что убежала в Нью-Йорк одновременно с Флори Деил.