Удар из прошлого
Шрифт:
Но это зрелище было настолько неожиданным, даже экзотическим, что захотелось протереть глаза. Возле распахнутых ворот стояли три незнакомых кавказца, два молодых парня и один мужик лет сорока с гаком. Тот, что постарше, одной рукой держал за шкирку хозяина ресторана «Императрица», другую руку с пистолетом приставил к виску Зудина. Кавказцы медленно, шаг за шагом приближались к крыльцу.
Лопатин отскочил от окна, встал на колени, нырнул под стол, вытащил из обувной коробки револьвер с полным барабаном. Он пробежал через сени, на ходу с силой толкнул ногой раскладушку, на которой досматривал последние сны водитель
– Проснись, мать твою, нас мочить пришли.
Коля встрепенулся, сбросил с себя простыню, что-то спросил. Но отвечать на вопросы было некогда. Лопатин распахнул дверь на улицу, выставил вперед руку с пистолетом, высунул голову из-за дверного косяка.
– Ахтунг, – рявкнул он. – Ни шагу вперед. Иначе стреляю.
Лопатин подумал, что с двадцати метров он вряд ли подстрелит хоть одного из этих идиотов, даже если расстреляет подряд все шесть патронов. Кавказцы остановились посередине двора. Валиев дернул за шкирку Зудина, ещё ближе подтянул его к себе, прижал дуло пистолета к виску своего пленника.
– Послушай меня, – крикнул Валиев. – Мы хотим договориться, все кончить миром. Мы пришли не за тобой. У тебя в доме некто Тимонин. Отдай его, и больше ты нас не увидишь.
– Не хрена меня проверять на очко, – крикнул Лопатин. – Я не из пугливых. Если я не отдам Тимонина? Что будет?
Валиев крепче взял Зудина за шиворот и тряхнул его.
– Для начала я пристрелю твоего друга. Затем подпалим дом. А дальше видно будет.
– Так вам нужен только Тимонин? – переспросил Лопатин, выигрывая время.
Он опустил револьвер, высунул голову наружу, выставил вперед ухо, будто плохо слышал.
– Только он один, – кивнул Валиев. – У нас с ним свои дела.
– Хорошо. Я выведу Тимонина на крыльцо. Сейчас же выведу. Забирайте его к такой-то матери. Но предупреждаю сразу: не подходите к дому. Стойте там, где стоите. Иначе буду стрелять.
– Договорились, – кивнул Валиев.
Лопатин закрыл дверь, сунул револьвер в карман, проскочил сени, большую комнату, где продолжал смотреть сюрреалистические сны Тимонин. Вбежав в кухню, потянул за железную скобу в полу, распахнул люк погреба. Он спустился вниз по крутым ступеням, зажег свет. Судьба Зудина беспокоила меньше всего на свете. Этот таракан привел сюда каких-то кавказцев. Если Зудин сдохнет от пули – не велика потеря.
Но Тимонин – совсем другое дело. Теперь, когда этот денежный мешок из Москвы, по существу, стал собственностью Лопатина, повязался с кровью, какие-то грязные азера нагло заявляются на его двор и хотят вырвать добычу прямо из зубов.
– Сейчас, сейчас, – приговаривал себе под нос Лопатин. – Подождите, сейчас, мать вашу.
Он вытащил из темного угла высокий тяжелый сверток, положил его на бетонный пол, сбросил мешковину. Под тканью находился ручной пулемет Дегтярева и металлическая коробка с двумя соединенными одна с другой лентами в сто патронов каждая. Присев на корточки, подсоединил патронную коробку, сунул ленту в приемник, захлопнул крышку. Подготовив пулемет к стрельбе, поднялся на две ступеньки вверх, передал пулемет в руки водителя Коли.
Взлетев по ступенькам вверх, Лопатин схватил пулемет, побежал обратной дорогой. В сенях он, тяжело дыша, остановился, опустил флажковый предохранитель. Поднял ствол пулемета и распахнул дверь ударом ноги.
Глава
Когда Лопатин распахнул дверь, шагнул на крыльцо, держа ручной пулемет наперевес, обстановка во дворе уже изменилась. Кавказцы, словно почувствовали опасность, отошли назад к воротам.
Впереди на открытом месте остался стоять Али, младший из братьев Джафаровых. Старший брат Габиб спрятался за угол сарая. Валиев, прикрываясь Зудиным, как живым щитом, отошел к деревянной кабинке сортира. Зудин, увидев пулемет, хотел вырваться из тесных объятий бригадира, даже лягнул Валиева ногой. Но ничего путного из этой затеи не вышло. Бригадир сдавил шею Зудина рукой, как клещами, отступил на шаг.
– Не стреляй, – прохрипел Зудин. – Пожалуйста. Не надо.
Лопатин ничего не слышал.
– Суки, волки, получите, – заорал он.
Али метнулся к воротам. Пулеметная очередь срезала его на бегу, переломила пополам. Парень, сделав несколько прыжков, дважды перевернулся через голову. Проехался лицом по земле. Неестественно широко расставил ноги и больше не шелохнулся.
– Алик, Алик, – заорал из-за сарая старший брат Габиб.
Никто не отозвался на этот крик. Только пули засвистели ещё яростнее, подняли фонтанчики горячего песка. Валиев подтащил Зудина к сортиру, но не успел скрыться за его углом.
– Мать вашу, – орал Лопатин. – Ну, отсосали?
Пулемет трясся, вибрировал в руках. Дымящиеся гильзы прыгали по крыльцу, скакали по деревянным ступенькам, летели на землю. Пулеметная очередь изрешетила сортир, оторвала дверь, издырявила заднюю стенку. По сторонам разлетелась сухая щепа.
Одна из пуль прошили бедро Зудина навылет, вырвав добрый шмат мяса. Другая пуля ударила в левую нижнюю часть груди. Зудин не потерял сознания. Он вскрикнул, яростно замахал руками, словно отгонял от себя диких пчел. Изо рта хлынул фонтанчик крови. В последние мгновения своей жизни он почувствовал, как под сердцем остывает нестерпимо горячий свинец.
Валиев разжал руки, бросил Зудина, прыгнул в сторону. Он распластался на земле, отполз за туалет, за невысокую кучу земли вперемешку с навозом. Зудин, ещё живой, попробовал убраться из зоны обстрела, но шансов на спасение не осталось. В тот момент, когда он приподнялся на руках, сразу три пули продырявили его спину чуть ниже плеч. Зудин подпрыгнул, дернулся, как от удара электричеством, и затих.
Валиев обхватил затылок руками, прижал голову к земле. Пули ложились слева и справа, свистели над головой. Кабина сортира затрещала, отлетела задняя стенка. Лопатин, решив, что кавказец убит, перевел огонь на сарай, за которым спрятался Габиб Джафаров. Пулеметная очередь насверлила дырок в передней стене, разворотила оконную раму, оторвала несколько досок.
Но Габиб, успевший залечь, остался цел и невредим. Только вылетевший из гнезда ржавый кривой гвоздь до крови расцарапал его щеку. Габиб чуть не плакал. Он чувствовал себя обманутым и преданным. Валиев обещал, что дело совсем простое, деньги они срубят легко, быстро, малой кровью. А что на деле? Идут настоящие боевые действия. Разве что тяжелой артиллерии не хватает. Только что на его глазах ни за что ни про что убили младшего брата Алика, и неизвестно еще, что станется с самим Габибом.
Лопатин, расстрелявший ленту в двести патронов за полторы минуты, оглянулся назад.