Удар милосердия

Резанова Наталья Владимировна

Напротив, Кайрел не выразил особых чувств. Бросил:

– Откуда нам знать, что вы не сами этот плащ разрезали?

Бессейра обвела взглядом собравшихся.

– Пусть твои люди обратятся к городской страже. Если они услышат, что нашли труп человека с перерезанным горлом, в одежде клирика, значит я не лгу. – И повернувшись к принцу, добавила: – Это была не юная девица. И дело было не на перекрестке.

– Это следует понимать, как признание? – не отступал Кайрел.

Она вскинула голову и посмотрела ему в глаза.

– Следует. Так

что у тебя, как у должностного лица, есть все основания меня повесить. Разве что принц, как твой сюзерен, за меня заступится…

– Если бы мы были в Дуэргаре, я бы подумал над твоим предложением. Но Эрденон не под моей юрисдикцией.

– Я уже говорил – не время для шуток, – вмешался принц.

А они не шутят, внезапно понял Джаред. Эти двое не нравятся друг другу. Очень не нравятся.

Наследник продолжал:

– …а потому я хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Госпожа Бессейра, поскольку она посвящена в суть дела, также останется.

Кайрел склонил голову, выражая согласие. И Джаред должен был покинуть комнату вместе с остальными. У двери встала охрана, и продолжения разговора он слышать не мог. Но он не мог и уйти. Оставалось сидеть и ждать.

Двое мужчин и женщина остались за длинным столом, за которым легко помещалось два десятка гостей.

– Настала пора отбросить намеки и умолчания и назвать имена. Мой кузен Раднор захват власти в империи…

– А почву для этого рыхлит некий доктор Лозоик Поссар, в прошлом советник принца, ныне – квалификатор Святого Трибунала в Тримейне, а также – черный колдун.

– От кого исходят эти сведения?

– От меня, – коротко отозвалась Бессейра.

На сей раз Кайрел не стал подвергать сказанное ей сомнению. Зато принц внезапно сорвался.

– Лучше бы ты обвинила в колдовстве папу Римского. Его сейчас, не стесняясь, зовут еретиком и святокупцем на всех перекрестках. Но квалификатор Святого Трибунала… Эти люди никогда не выдают своих, даже самых ничтожных фискалов!

– Это так. Но в данном случае для нас имеет значение, что доктор Поссар – преподаватель Тримейнского университета. И подручных себе находит среди студентов. Вроде этого, нынешнего.

– Жаль, что ты его убила. Его следовало допросить. Тогда у нас, возможно, появились бы доказательства…

– Тоже верно. Но что случилось, то случилось. И, я, прости, некромантией не занимаюсь, покойников допрашивать не умею. И сведения добуду как-нибудь по-другому. В любом случае, этот Райнер не убийца, который действовал в Тримейне.

– Почему ты так решила?

– Он пытался Джареда прирезать. Заточкой. А тот, что в Тримейне, своим жертвам просто перерывал горло…

– Отрадно слышать, – сказал Кайрел. – Половина жителей Эрда за такую увлекательную историю не пожалела бы полновесной монеты. Одно непонятно – зачем я тебе нужен? Я не шпион и не инквизитор, кому по должности нужно расследовать преступления. Я солдат.

– Ты не инквизитор. Но в качестве наместника короны ты еще и судья. И что бы не говорили о

тебе в Эрде, мне известно, что ты уважаешь и почитаешь закон. Я также ставлю закон превыше всего. Но я не воин. Воин у нас в семье Раднор. Как он относится к законности ты, проведя год в герцогстве Эрдском, наверняка наслышан. Мне важно знать, кого ты поддержишь, когда придет пора – меня или Раднора.

– Что бы ни случилось, я буду поддерживать императорский дом. А глава дома сейчас – император Ян-Ульрих, которому я присягал. Правящий и здравствующий. И я буду против любого, кто посягнет на его власть.

– Иными словами, ты подозреваешь, что я в заговоре против собственного отца?

– Я этого не сказал.

– Неважно, – Норберт криво усмехнулся. – Мне следовало бы смертно оскорбиться, схватиться за меч, кликнуть своих людей, учинить побоище, и навсегда покинуть этот дом. Так сделал бы истинный герой. Так поступил бы Раднор. А я… наверное, я дал повод для подобных подозрений. Между отцом и мной никогда не было особенной любви, и это многим известно. Известно также, что жажда власти сплошь и рядом пересиливает узы крови. Не стану ничего доказывать, и ни в чем тебя заверять. Но подумай – стал бы я обращаться к тебе, если бы замышлял зло?

Кайрел положил ладони на стол, словно бы хотел показать, что он безоружен.

– Я воспользуюсь этим правом – подумать, – сказал он.

– А я и не ждал от тебя ответа немедленно. Сейчас я и впрямь покину этот дом… но не навсегда. Надеюсь лишь, что все сказанное здесь за порог не выйдет. – Норберт повернулся к притихшей Бессейре, точно внезапно вспомнил об ее существовании. – У тебя есть убежище в городе?

– Конечно, есть.

– Тогда увидимся здесь же… если хозяин не возражает.

– Мы и так увидимся завтра, – заметил Кайрел. – Во дворце.

– Да, но таким как я, вход во дворец заказан, – уточнила Бессейра. – По крайности, в этот дворец.

– Тогда, чтоб не таскаться лишний раз по ночному городу, ты могла бы остановиться здесь. Если твой хозяин не возражает.

– Весьма благородное предложение. И рыцарственное. Но я как-нибудь о себе позабочусь. Мне таскаться, как ты говоришь, не привыкать.

Таким было это прощание. Двусмысленное, как и вся беседа, и не слишком дружелюбное. Но принц не выглядел огорченным. Похоже, если б Кайрел Рондинг немедля бы заверил его в своей преданности, это бы его насторожило и вселило подозрения.

Они спустились по лестнице, где к наследнику присоединилась его свита. Но Бессейра не последовала за ними. Она искала взглядом Джареда, И нашла. Тот стоял у стены под лестницей, вид у него был нерешительный, но попыток убраться из этого дома не предпринимал.

Когда Кайрел вернулся, проводив высокого гостя. Джаред выступил из тени.

Кайрел поднялся на несколько ступенек и сверху посмотрел на Кайрела, потом на Бессейру.

– Ты из Финнауна… а он из Дагнальда. – Он усмехнулся. – Брат и сестра?