Удар шаровой молнии
Шрифт:
– К сожалению, мне пора. – Марк смотрел на нее с нежной грустью. – Теперь некому заменить меня в аптеке. А ты здесь тоже не засиживайся. Место теперь не безопасное.
– Подумайте с Соней насчет побега, – посоветовала она.
– Да, кстати! Совсем вылетело из головы! Соня ждет тебя сегодня вечером в гости. Она хочет попрощаться и устраивает по этому поводу чаепитие с самоваром над Фонтанкой.
– Это как?
– Мы расположимся на балконе.
– Она с ума сошла. Пусть вспомнит тот фотоснимок.
– Ерунда! – махнул рукой
Соня встретила ее с распростертыми объятиями. Марк принимал душ в ванной комнате нотариуса, и они в ожидании его устроились в гостиной, напоминавшей музей.
– Как девочка? – первым делом поинтересовалась Софья.
– Вспоминает вашу дачу с восторгом, и особенно Магду – Магда – умница!
– Она мне доставила много неприятных минут, – пожаловалась Аида.
– Так обучена, – оправдывалась хозяйка. – Вы уж ее извините.
В это время на кухне что-то разбилось, и Софья выругалась.
– Кто там у вас? – напряглась Аида. – Кухарка. Она испекла пирог с вишней и сейчас ставит самовар.
«Значит, старая грымза жива-здорова».
– Она очень хорошо готовит. – Аида продолжила светскую беседу – Как вы устроились в Москве?
– С комфортом.
– О, Москва – прекрасный город! И главное процветает. А наш Питер год от года хиреет. Везде нужен хозяин. Москве в этом случае больше повезло.
Слышали, в День морского флота не было фейерверка! Это уже ни в какие рамки не лезет!
Аида еще больше напряглась. Кто-то ей уже говорил про фейерверк в День морского флота. Вернее, про его отсутствие.
Софья собиралась продолжать, но тут появился Майринг в полосатом махровом халате.
– Соня завела любимую пластинку! – подмигнул он Аиде.
– Да, у меня сердце болит за родной город!
– Ну, а выберут тебя в мэрию, начнешь воровать, как все.
– Вот сволочь! – возмутилась Софья. – Пойди лучше на кухню, спроси, все ли готово к нашему чаепитию.
– Он ко мне постоянно прикалывается, – пожаловалась она, как только Марк вышел. – Как жена с ним столько лет прожила, не понимаю. Я бы и года не вынесла! Конечно, он человек с юмором, но всему есть границы. Он меня перед людьми опозорить может!
Аида упорно молчала, она уже жалела, что пришла сюда. Надо было позвонить и вежливо отказаться. Нет ничего хуже, когда при тебе ссорятся супруги, а тем более любовники. Их взаимные упреки обращены непосредственно к гостю, и тебе начинает казаться, что ты и только ты являешься основной причиной их взаимного непонимания.
– Все готово, – сообщил Марк.
Его утреннее настроение не улучшилось, а Аида теперь ясно видела, что с ним происходит. Он нуждался в моральной поддержке, а Софья вряд ли могла ее оказать. Она не способна была успокоить и облегчить страдания, потому что сама сидела на «электрическом стуле» и лишь вносила нервозность во взаимоотношения.
Аиде показалось, что она присутствует при агонии.
На балконе установили специальный стол
Все суетились вокруг чайного стола, а она, будто пригвожденная к креслу, оставалась сидеть в гостиной. Ее уже не смущали ни убийственные взгляды кухарки, ни сарказм поднадоевших друг другу любовников. Аида почувствовала опасность. Это всегда приходило внезапно, как запах серы от нечистого. Она бы обязательно обратилась к врачу, если бы хоть раз ошиблась.
– Ты так и будешь здесь сидеть? – обратился к ней Майринг. – Наверху уже все накрыто.
Кроме них, в гостиной никого не было, и Аида могла бы признаться Марку в своих опасениях, но побоялась выглядеть смешной. Она, как сомнамбула, поднялась из кресла и последовала за ним.
– Я нахожу затею довольно опасной, – высказалась она уже на балконе.
– Чего ты больше боишься: сквозняка или папарацци? – пытался острить Майринг, но она видела, что ему тоже немного не по себе.
Аида наотрез отказалась сесть лицом к Невскому, как предложила ей хозяйка, и устроилась в тени самовара, лицом на реку.
Они приступили к трапезе, обменявшись собственными прогнозами погоды в Петербурге на конец сентября.
– А где вы будете справлять Миллениум? – с умным видом поинтересовалась Софья.
– До него надо дожить, – с присущей ей серьезностью ответила Аида. – До наступления нового тысячелетия еще целых пятнадцать месяцев.
– О! Вы относитесь к разряду скептиков! Мы с Марком отметим это событие через три месяца. Правда, Марк? А вы ждите еще пятнадцать…
– Я вовсе не скептик, – возразила Аида, – я просто умею считать до десяти, до сотни, до тысячи и так далее. Надеюсь, вы тоже начинаете счет не с ноля, а с единицы.
– Она права, – принял ее сторону Марк. – И все эти рекламные фишки рассчитаны на дураков и невежд. Ведь это выгодно дважды справить начало тысячелетия, чтобы срубить побольше бабок. Я как бизнесмен одобряю. Пусть будет Миллениум в этом году! Дурачить народ – любимая забава политиков и предпринимателей!
– Вы слышали, Инга? Он назвал меня дурой и невеждой! – Соня презрительно улыбалась.
«Ой, кажется, она играет с ним! – пронеслось в голове у Аиды. – И совсем, совсем не любит!»
– Прекратите ругаться при мне, а то я сейчас уйду! – Больше всего ей хотелось сделать именно это. – Как два старых еврея, право.
– Откуда ты знаешь про старых евреев? – невесело засмеялся Марк.
– Я как-то целый год прожила в еврейской семье.
– Ты никогда не рассказывала. А мне это очень интересно!