Удар «Стрелы»
Шрифт:
Обратился к Мамаеву:
— Отпустите его, капитан. Раз заплакал — отойдет!
Мамаев с Гончаровым отошли от Лебеденко. Рядом со старшим лейтенантом, впервые за боевую службу заплакавшим, как ребенок, присел прапорщик Дубов:
— Ничего, Андрюш! Успокойся! Мы отомстим! Обязательно отомстим! Ничего ж изменить нельзя! Успокойся, братишка!
Лебедь приподнялся, смахнул слезы, глубоко вздохнул, сел, трясущимися руками достал пачку сигарет. Закурил, глубоко затягиваясь. Затем встал:
— Извините! Сорвался!
Поднял автомат, отошел к стене, прижался к холодному бетону лбом. Вьюжин стоял
В тишине, заставившей спецназовцев вздрогнуть, прозвучал сигнал вызова на станции Бутко.
Прапорщик сказал:
— Центр!
Вьюжин приказал:
— Ответь!
Бутко расчехлил станцию:
— Стрела на связи!
И посмотрел на майора:
— Командир, вас Клинков!
Вьюжин взял трубку:
— Слушаю, Рысь! Желаешь узнать, как у меня дела?
— Нет, Игорь, я в курсе произошедшего!
— В курсе? Тем лучше! Надеюсь, Соколов уже арестован?
— Нет!
— Почему? Ведь это он не дал нам опередить бандитов и затянул время штурма, хотя мы находились уже в школе и могли действовать! Почему его не арестовали? Ах да, как же я забыл! Ведь у нас высокие чиновники, будь хоть трижды преступниками, лица неприкасаемые?!
Клинков вздохнул, и это отчетливо слышал Вьюжин:
— Дело в том, Игорь, что спустя пять минут после подрыва школы представитель Президента Дмитрий Михайлович Соколов застрелился в кабинете главы администрации города Новокоролевска, перед этим взяв всю вину за гибель заложников на себя.
— Вот как?
— Да, вот так!
— Знаешь, Сергей Сергеевич, тут недавно старший лейтенант Лебеденко спросил меня, кто мы после того, что произошло? И я не нашелся, что ему ответить. А посему считаю — руководить группой спецназа «Стрела» больше не вправе. Я должен был принять самостоятельное решение и действовать по обстановке, а не ждать приказа штаба! Но… не решился! Мы могли спасти детей, но не спасли! Потому что я не отдал приказа на штурм тогда, когда должен был его отдать. Передаю командование группой капитану Мамаеву!
Клинков повысил голос:
— А ну отставить! Это еще что за штучки? Никакой передачи командования! И возьми себя в руки, майор! То, что произошло, не мог просчитать никто. Даже Шаповалов, на что спец по тактике действий боевиков, и тот в шоке! А ты знаешь, что генерал — человек-кремень! Все в Москве в шоке! Бандиты впервые провели подрыв здания с заложниками вместе с собой! Этого никто не мог просчитать, Игорь! Или скажешь, что ты догадывался о подобном исходе акции?
— Нет, не догадывался. Но командир «Беты» предчувствовал неладное, у нас были сомнения в том, что операция идет по плану штаба. Уже этого было достаточно для принятия самостоятельного решения!
— Нет, Игорь, недостаточно! Вот чего не имел права делать, так это самовольничать! Ты выполнил приказ, не начав штурм! А на вопрос, кто мы после гибели заложников, — Клинков специально сказал не «вы», а «мы», подчеркивая и собственную причастность к действиям подчиненного ему диверсионно-штурмового подразделения, — я отвечу и Лебеденко, и тебе, и всем остальным ребятам. Мы — спецподразделение, на счету у которого десятки успешно проведенных операций, тысячи уничтоженных террористов и освобожденных из их лап
Вьюжин ответил:
— Понял! Но почему отход в лес? «Вертушка» может забрать нас и на окраине города.
— Тебе не ясен приказ?
— Ясен!
— Так не задавай ненужных вопросов, майор! Выполнять приказ!
— Есть!
— До встречи!
— До встречи! Конец связи!
Вьюжин отключил аппарат спутниковой связи, бросил трубку штатному связисту подразделения. Забросил автомат на плечо, приказал:
— Группа, за мной, шагом марш!
И, согнувшись, словно нес тяжелую ношу, пошел по коллектору, освещая дорогу фонарем. В применении приборов ночного видения теперь никакой необходимости не было.
Выйдя за пределы города, на подъеме, как по команде, офицеры «Стрелы» остановились, повернулись в сторону Новокоролевска. На фоне темно-синего неба над населенным пунктом зависла пыльно-гаревая, черная туча. И имела она форму тарелки. В другой обстановке можно было предположить, что регион посетили пришельцы другой цивилизации. Но над городом завис не НЛО, над городом повисли души невинно убиенных детей. И эти души словно смотрели на то, что и кого они оставили внизу. Смотрели с немым укором, почему же вооруженные мужчины, оставшиеся на земле, не спасли их, беззащитных детей и женщин. Почему отдали на растерзание бандитам? Впрочем, души тех тоже кружились где-то рядом. Или они отдельным темным облаком ушли ввысь, прямо в ад?
Вьюжин зло сплюнул на тропу:
— Уходим, как трусливые шакалы! Спецназ! Прячемся от людского гнева, как нашкодившие, паршивые коты! Зла не хватает!
Мамаев спросил:
— Почему как шакалы? Ты, командир, говори, да не заговаривайся! Мы что, не вышли на рубеж действия? Не нашли способ и место проведения штурма? Или не хотели идти на боевиков? Кто-то из нас отказался от акции? Так в чем дело?
Майор взглянул на подчиненного:
— Все ты, Стас, говоришь правильно! Но не подумал, отчего полковник Клинков определил нам место эвакуации в лесу?
Капитан буркнул:
— Ему видней!
— Где, в Москве видней? Нет, Стас, он направил нас в лес, а не в степь, чтобы мы случайно не попали под ярость населения. Если бы родители погибших детей увидели уходящий спецназ, то нас бы толпа разорвала в клочья! И правильно бы сделала. Раз вы спецназ, раз вас обучают спасать людей, так спасайте, черт бы вас побрал, а не сидите в засадах, ожидая приказа какого-то чиновника. Не завидую я Голубеву и ребятам из местного ОМОНа. Попадут под прессинг людского гнева. Солдат, тех еще, возможно, и не тронут, а вот «Бету» и ОМОН… Черт, как же все погано вышло!