Ударная волна

Касслер Клайв

— Полагаю, это так.

— Несчастлив в любви?

— Родовое проклятие.

Мэйв указала на темно-синий «пиерс-эрроу» с трейлером:

— А живешь ты там?

Он рассмеялся:

— Мои апартаменты наверху. Можно подняться по железной винтовой лестнице, а если лень, то на грузовом лифте.

— Я лучше пешком, — тихо произнесла она.

Так же внимательно, как музей, Мэйв осмотрела и жилые комнаты. Особенно ее поразило служившее спинкой кровати громадное штурвальное колесо. В итоге

Мэйв определила квартиру как берлогу закоренелого холостяка.

— Вот, значит, куда переселился Гекльберри Финн, покинув свой плавучий дом, — сказала она, сбрасывая с ног туфли и устраиваясь на кожаном диване в гостиной.

— Вообще-то я большую часть года провожу на воде. Эти комнаты видят меня куда реже, чем мне того хотелось бы. — Питт снял пиджак и развязал галстук-бабочку. — Выпьешь чего-нибудь?

— Коньячку было бы здорово.

— Подумать только, ведь я же увез тебя с вечеринки раньше, чем ты успела поесть. Позволь, я быстренько сварганю что-нибудь.

— Коньяка вполне-вполне достаточно. Наесться я и завтра смогу.

Питт налил Мэйв коньяку и присел рядом с ней на диван. Она желала Дирка до жути, хотела сжать его в объятиях, просто дотронуться до него, но в душе вдруг разыгралась буря. Могучей волной накатило чувство вины за то, что мальчики страдают в жестоких лапах Джека Фергюсона, а она ничего не предпринимает для их спасения. В груди образовалась глыба льда, а тело онемело. Перед глазами встали Шон и Майкл. Она не могла в их присутствии предаться чувственному наслаждению. От отчаяния Мэйв хотелось вопить. Она поставила рюмку с коньяком на столик возле дивана и разразилась безудержными рыданиями.

Питт крепко прижал ее к себе.

— Твои дети? — спросил он.

Она закивала, причитая:

— Прости, я не хотела тебя обманывать.

Странно, но женские переживания не были великой тайной для Питта, как для большинства мужчин. Он не приходил в замешательство, когда дело доходило до слез. Так называемые женские причуды он воспринимал скорее с состраданием, чем со злостью.

— Я понимаю, у матери забота о детях всегда стоит на первом месте, — сказал он ласково.

— Правда, ты не сердишься?

— Ну конечно.

— Ты удивительный человек, я таких еще не встречала.

Он поднялся с дивана и вернулся с коробкой бумажных салфеток.

— Извини, что не могу предложить носовой платок. У меня его попросту нет, только салфетки.

— Я тебя не разочаровала?

Питт улыбнулся. Мэйв утерла слезы и громко высморкалась.

— Правда в том, что ты меня не разочаровала. До конца по крайней мере.

Глаза ее вопрошающе раскрылись.

— Не понимаю.

— Мне нужна твоя помощь.

— В чем?

— Чтобы пробраться на остров Гладиатор.

Мэйв нервно всплеснула руками.

—

Ты что собрался сделать? — с трудом выговорила она. — Хочешь рискнуть жизнью ради моих детей?

— И ради твоих детей тоже, — твердо выговорил Питт.

— Но… почему?

Его неудержимо потянуло сказать ей, как гибка она и как мила, как таит он глубоко в душе чувство глубокой привязанности к ней… Но Питт не мог позволить себе изъясняться как истомленный любовью юнец. Верный себе, он прибег к облегченному варианту:

— Почему? Потому что адмирал Сэндекер дал мне десять суток отпуска, а я ненавижу сидеть без дела.

На измученное лицо Мэйв вернулась улыбка, и она притянула Питта к себе:

— Какой же ты враль!

— Ну почему, — сказал он, прежде чем поцеловать ее, — почему все женщины видят меня насквозь, а?

ЧАСТЬ III

АЛМАЗЫ… ВЕЛИКАЯ ИЛЛЮЗИЯ

28

30 января 2000 года

Остров Гладиатор, Тасманово море

Дворец Дорсетта располагался в седловине острова, между двумя господствующими вулканами. Обращен он был к лагуне оживленным портом, обслуживающим добычу алмазов. Две шахты и в том и в другом вулканическом образовании непрерывно работали едва ли не с тех самых дней, когда Чарлз Дорсетт и Мэри Виклеман, поженившись, вернулись из Англии на остров. Кое-кто утверждает, что семейная империя тогда и зародилась, но более осведомленные стоят на том, что по-настоящему начало империи положила Бетси Флетчер, когда нашла необычные камешки и дала их детям поиграть.

Первоначальное жилье, сложенное из бревен и покрытое пальмовыми ветвями, было снесено при Ансоне Дорсетте. Он же спроектировал и построил большой дворец, который, пережив не одну переделку при последующих владельцах, и достался Артуру Дорсетту. Стиль дворца был выдержан в классическом духе: внутренний дворик, веранды и тридцать комнат, меблированных исключительно английским колониальным антиквариатом. Единственные приметы современности — большая спутниковая тарелка да плавательный бассейн в центре дворика.

Артур Дорсетт повесил трубку телефона, вышел из кабинета и направился к бассейну. Дейрдра в бикини, развалившись в шезлонге, впитывала гладкой кожей тропическое солнце.

— Напрасно ты выставляешь себя в таком виде перед моим управляющим, — мрачно сказал Дорсетт.

Дейрдра медленно приподняла голову:

— Ничего страшного. На мне бюстгальтер.

— И женщины еще удивляются, почему их насилуют!

— Неужели ты хочешь, чтобы я ходила здесь, одетая в какой-нибудь мешок? — фыркнула дочь.