Ударник некоммунистического труда
Шрифт:
– Нет у неё родителей, – взгрустнул Вова, – задохнулись они год назад в автомобиле перед Городцом.
– Ни Сэм ей фамилия? – прерывисто задышала мама и опустилась на стул.
– Да Сэм, – подтвердил Вова, – ты что знаешь её родителей?
– Да, конечно, знаю, – утвердительно качала она головой, – Мы с папой были на их похоронах. Нина Ильинична была очень хорошим врачом – гинекологом. Я всю их семью помню, по семейной базе отдыха для медиков «Эскулап». У нас даже фотография есть общая в альбоме.
– А я где был? – удивлённо спросил Вова.
–
– А сын с ними был в этом санатории? – не унимался Вова.
– Не помню, надо фото искать, – сказала мать, – но только не сейчас, мы с дороги очень устали.
Но мама поторопилась с отказом, так как папа её опередил и принёс коллективное фото отдыхающих медиков. Он передал фото сыну. Вова с интересом вглядывался в групповое фото выискивая Юлю. Себя он быстро нашёл, так как он из мальчиков дошкольного возраста один сидел рядом с мамой. А вот с девочками было труднее, их было семь человек и все они находились у родителей на коленях. Юры Сэма здесь и близко не было.
– Этой фотографии пятнадцать лет, – уточнил отец, – вряд ли ты на ней, кроме нашей семьи кого признаешь, особенно деток.
– Покажи мне их семью? – Вова подошёл ближе к отцу.
– Вот Нина Ильинична, с дочкой на коленях, – ткнул он пальцем в фото, – а рядом Сергей Фёдорович, глава семейства Сэм.
Затем фотография перекочевала в руки мамы. Она на этот раз надела очки и долго вглядывалась в фото, бурча себе что-то под нос.
– Нет, – возвратила она фотографию Вове, – сына их тут точно нет. Я бы помнила, ведь их стол в столовой стоял рядом с нашим. Был бы мальчик, я бы запомнила. А вот дочку их, я помню отлично. Угольком её называли за чёрные глаза. Она несколько раз во время приёмов пищи, подходила к нашему столику и демонстрировала тебе, свою вылизанную тарелку после манной каши. Иногда с полной тарелкой садилась с нами завтракать. А ты вообще неохоч был до каш, кроме гречки.
– Я и сейчас многие каши не жалую, хотя кирзы за два года много пришлось съесть, – сказал он, не отрываясь от фотки.
На этот раз Уголька он обнаружил быстро.
– Забудь про то прошлое жизненное ненастье сынок, сказала мать, – хотя горечью эти два года порой отдаваться будут. Но я приветствую твои порывы, и думаю, этот Уголёк в первую очередь поможет тебе забыться.
– Надеюсь, что так и будет, – согласился он с мамой.
– А если она тебе нравиться, держись за неё и руками и зубами, – дала совет мать. – Правильно я говорю папа? – сняла она очки и умилённо посмотрела на отца.
– Угу, – промолвил отец и подошёл к телефону, – сейчас узнаю на какой стадии находятся наши документы. Может пора их забирать на регистрацию.
Ему никто мешать не стал. Все удалились по своим комнатам. Вова не прислушивался
Глава 10
Он появился у неё через час, зайдя попутно на рынок, где приобрёл там для Юли фрукты, овощи и огромный букет цветов. Открыв дверь, она молча прильнула к нему, и он почувствовал, как её несколько слезинок скатились ему на грудь.
– Ты чего это раскисла, – отстранил он её от себя, пытливо смотря в её увлажнённые глаза.
– Ты попробуй эти капельки на язык и поймёшь, что это слёзы медовые, – сострила она. – Мне очень приятно, что ты нашёл время меня навестить. Хотя мы простились с тобой чуть больше трёх часов, а я уже заскучала. А ты словно чувствуя моё состояние, делаешь мне визит с сюрпризом, – ставит она цветы в большую напольную вазу.
– Ты сытый? – спросила она.
– Более чем, – тяжело вздохнул он, – наелся от пуза, и ты покорила моих родителей своими блюдами. Особенно маме понравился твой язык с орехами и грибами. Она мне сказала, что так могут готовить язык, только те, кто в детстве съедая манную кашу, вылизывал языком тарелку до блеска.
Юля в начале не поняла, о чём он говорит и начала учащённо хлопать ресницами:
– Не нахожу взаимосвязи, причём тут детская привычка и приготовление блюда?
– Всё очень просто, – достал он из пакета с овощами её тетрадь с рецептами, – ты же облизывала в детстве тарелки?
– Так этим пороком страдали многие дети? – не понимала она его.
– Может и страдали, – засмеялся Вова, – а вот мастер-класс по этому пороку показывала мне девочка, которую все звали Уголёк.
– Юрка проболтался про мою детскую обзывалку? – бросила она на него пытливый взгляд.
– Причём здесь Юрка, когда мы с тобой знакомы четырнадцать лет, – ошарашил он её таким известием.
– Ты что-то дорогой заговариваться начал? – недоумённо смотрела она на него, – спустись из космоса на землю. Тогда поймёшь большую разницу между днями и годами. Четырнадцать дней – это точный календарь нашего знакомства.
– Взгляни в свой поваренный источник, – протянул он ей общую тетрадь. – И ты убедишься, что я не из космоса упал к твоим ногам. Внутри фото, попробуй найти знакомые лица. Юля открыла тетрадь и посмотрев на фото, недовольно сморщила свой пикантный носик. – Зачем он семейные снимки раздаёт, – эта фотография с моими родителями. Они меня пару раз возили летом в этот пансионат на Волгу.
– А меня ты там не узнаёшь с моими родителями? – возбуждённо спросил он.
Она на мгновение прекратила дышать, затаённо смотря на фото: