Ударом на удар! Сталин в XXI веке
Шрифт:
Дверь захлопнулась за спиной, и Ганс оказался на улице, пустынной в этот ранний час. Но не совсем пустой, недалеко от общежития Трудового Фронта, в котором ночевал Нойнер, стоял автомобиль, двигатель которого работал на холостых оборотах. Ганс бросил взгляд и сбился с шага. Из окна машины на него глядел Куно Клинсманн. Осторожно осмотревшись, Нойнер неторопливым шагом, старательно принимая самый невозмутимый вид, подошел к легковушке. И тут не выдержал, оглянулся. Улица была по-прежнему пустынна, лишь вдалеке из-за угла вывернулся фургончик молочника.
– Что? –
– Вечером в Кенигсберг прибывают первые части. Немцы и американцы, – Клинсманн отвел взгляд. – На заднем сиденье…
Нойнер забрался на заднее сиденье. Переодевание в маленьком «кюбельвагене» во время движения, надо заметить, мало отличается от циркового номера. Но Ганс с этим справился, превратившись за время поездки к противоположной окраине города в пехотного обер-фельдфебеля.
– Да, это не «Хорьх Адмирал», – заметил Ганс. – А что, лейтенантской формы не нашлось? – недовольно спросил он у напряженно крутящего руль Куно.
– Решили, что нижних чинов Ге-Пе-У будет меньше проверять, – ответил Куно, притормаживая у стоящего у обочины фургончика. Из-за фургончика выскочил Кнохляйн, тоже в армейской форме, и сразу заскочил в «кюбельваген».
– Поехали, до прибытия первых частей осталось меньше десяти часов, а нам еще с русскими договариваться, – нетерпеливо бросил он и, обернувшись к Нойнеру, спросил:
– Удивлен, Ганс?
– Есть немного…
– Не стоит. В фургончике – кое-какие подарки для русских и семья одного из… – Фриц показал вверх, – сам он скрыться не пытается, слишком известен, зато помог нам. Ну и мы, в свою очередь, его семью увезем.
– А как на это посмотрят русские? – Несмотря на попытку казаться невозмутимым, удивление Ганса не разглядел бы только слепой.
– Для этого и везем подарки, – сухо ответил Кнохляйн, передал Нойнеру пару листов бумаги, кинул. – Почитай, твоя легенда. – И отвернулся, якобы разглядывая дорогу.
«Волнуется, – внезапно подумал Ганс, – еще бы, узнать о своей судьбе такое».
Да, вовремя в руки начальства попалась аппаратура из будущего. Несколько человек из их полка исчезло еще вчера, видимо, тоже получили весточку о будущей судьбе. О судьбе же своего комбата Нойнер узнал совершенно случайно, посыльный из гестапо просто перепутал и передал предназначенный для Кнохляйна пакет ему.
«Пытки в английском лагере, повешение – врагу не пожелаешь. Цивилизованные англичане, надо же. Неужели русские большевики в этом отношении лучше? – разглядывая в окно проносящиеся восточно-прусские пейзажи, думал Ганс. – Что нас ждет?»
Ехали спешно, но все же несколько раз останавливались, чтобы дозаправить фургончик и слегка размяться после долгого сидения в автомобилях. На одной из остановок Нойнер сумел получше рассмотреть пассажиров фургончика. Высокая, худощавая фрау, примерно одного возраста с ним, и двое детей. Мальчишка, постарше, с интересом разглядывал всех, а маленькая, лет пяти, девочка так и проходила все время, вцепившись в руку матери. Кого напоминали дети, Ганс так и не вспомнил, а в полученном им письменном инструктаже ничего
Первые встреченные ими посты фельджандармерии даже не останавливали небольшую колонну, удовлетворившись беглым разглядыванием издалека висевших на лобовом стекле пропусков с характерной черной полосой наискосок. Зато этот, включавший десяток вооруженных пистолетами-пулеметами унтеров и рядовых, во главе с лейтенантом, оказался более бдительным. Или сказывалось то, что прямо напротив, метрах в пятистах от будки поста, поперек дороги торчала импровизированная баррикада из пары разбитых танков типа 38(т) без башен, рядом с которыми стоял часовой в русской форме с автоматической винтовкой?
– Ваши документы, господа, – подошедший к легковушке штабс-фельдфебель настороженно смотрел на сидящих в автомобиле, а шедшие за ним жандармы стояли грамотно, не перекрывая друг другу сектора обстрела и держа свои «Эрмы» наготове. Не говоря ни слова, Кнохляйн протянул ему командировочное предписание. Посмотрев на него, фельдфебель резво отбежал к стоящему неподалеку лейтенанту. Вернулись они уже вдвоем.
– Так, – изучив протянутые бумаги, лейтенант удивленно посмотрел на Фрица. – Значит, вы направлены для выполнения особого задания к русским? Смело… – протянув документы, он махнул рукой стоящему у шлагбаума рядовому.
– Езжайте, – лейтенант уже не смотрел на сидящих в машине, а штабс, подмигнув, шепнул одними губами:
– Удачи, камрады…
Проснулся Андрей поздно. Даже не умываясь, включил ноутбук. Утро начинается не с «Нескафе», блин! На первом же новостном сайте в глаза бросилась огромная надпись:
«Соединенные Штаты и Великобритания объявили геноцид русских».
«Зашибись! До такой фразы я не додумался». – Первушин просмотрел еще несколько страниц в разных странах и довольно улыбнулся. Потом привел себя в порядок и отправился в бар на первом этаже. Есть хотелось неимоверно.
– Эндрю! – удивился уже знакомый бармен. – Но вы же собирались улететь в Россию?
– Угу! – пробурчал Андрей, одновременно делая заказ. – Меня не выпустили, Билл. Какое-то постановление вашего правительства.
Бармен смотрел на него круглыми глазами:
– Так это правда?
– Что? – совершенно естественно удивился Первушин.
– Смотри!
Билл вытащил пульт и перевел мониторы в баре на новостные каналы. Замелькали уже знакомые заголовки.
«Оголодавшие невыпущенные русские выйдут на большую дорогу».
«Руки прочь от русских братьев!»
«Права человека – пустой звук для британского правительства!»
«Русские займут рабочие места британцев, а тем останется умереть от голода».
«Нарушаются права несчастных граждан Советского Союза».