Удавка из прошлого
Шрифт:
– Я заметил, это твое любимое занятие, – усмехнулся Метка. – С чего бы это?
– Изнасиловали одну девушку, а она была беременна от меня. И я плюнул на себя и на всех. А тут и с отцом такое случилось, – в общем, все до кучи. Меня держит в жизни только ненависть.
– А с насильниками ты рассчитался? – спросил Метка.
Угол молча кивнул.
– Лады, – усмехнулся Метка. – Надеюсь, этот Будин имеет приличную кубышку. Берем его вместе. Ты получишь с него свое, а мы, – он подмигнул Роману, – свое. Годится? – Он протянул руку.
– Вполне. –
– Я отдам вам пистолет, – быстро говорил Суцкий. – Наркотики. Я укажу, где они находятся. Можно воды?
Борисов молча налил воду и подвинул стакан Суцкому. Тот жадно выпил.
– А почему ты решил не давать показания? – спросил Борисов. – Ведь сначала ты…
– Я хотел, чтоб меня увезли от родителей, – перебил его Яков, – и все. Хочу в тюрьму и готов все написать о Топорике. А больше ни о ком я не знаю.
– А Будин? – спросил Борисов.
Суцкий, отпрянув, чуть не упал с табурета и крикнул:
– Я ничего о нем не знаю!
– Чего ты боишься? Кто передал тебе записку? Что в ней было?
– Я не знаю, о чем вы говорите, – пролепетал Суцкий. – Я ничего не знаю…
– Ну что ж, – Борисов поднялся, – сегодня мы тебя отпустим. Ты добровольно сдал оружие, и если за ним ничего нет, ты свободен вообще. За наркотики с тобой будет разбираться отдел по борьбе с незаконным оборотом…
– Я не хочу на свободу, посадите меня!
– А за что? – Борисов пожал плечами. – Оружие ты сдал добровольно, тебе ли, как адвокату, не знать…
– Но у меня там есть наркотики!
– Ты их тоже отдал сам. В торговле этим товаром ты не замечен. Так что будешь гулять. Ну а за подкуп свидетелей тебе, возможно, и дадут пару лет условно. Так что тебя сегодня выпустят. И поверь, если останешься тут, все равно убьют. Отравят или задушат, а искать виновных не будут.
– Вы не можете сделать этого! – взвизгнул Суцкий.
– Это сделает Будин, – ответил Борисов. – Ведь тебе передали записку с угрозой, ты и передумал давать показания. А Будин заплатит, и тебя в камере придушат или вены вскроют. В общем, как получится. И все, Будин будет спокоен. Кто передал записку?
– Я не видел. Крышка, ну, куда пищу подают, хлопнула, я посмотрел, вижу – на полу у двери записка. Взял. Там было написано: «Молчи, иначе твои родители сдохнут, а ты чуть позже».
– Вот что, – сказал Борисов, – давай пиши показания, и я твою безопасность гарантирую, никто тебя не тронет. И на квартире охрана будет. Или хочешь, к родителям тебя отвезут и будут вас всех охранять. Только отдай мне Будина. Или у тебя есть что-то такое, за что тебе могут впаять приличный срок? Но если будешь сотрудничать со следствием…
– Не надо со мной так, – сказал Суцкий. – Во-первых, я знаю все ваши приемчики, а во-вторых, мне бояться суда особо нечего. Меня могут лишить лицензии, ну, оштрафовать, от силы впаять пару лет условно. И все. Но я действительно боюсь, что меня убьют. В милиции, а уж тем
– Я гарантирую тебе безопасность.
– Я могу подумать?
– Не более трех суток, потом я должен либо отпустить вас, либо по получении ордера арестовать или взять под охрану. Последнее в законе не прописано, но я уверяю вас, господин Суцкий, что вы будете в полной безопасности.
– Его мочить надо! – кричал в сотовый Будин. – У него два выхода – либо сдохнуть, либо сдать нас! Пойми это! Тогда как у нас выход только один. Точнее, вход в дверь казенного учреждения, а назад никто из нас выйти уже не сможет. – Он послушал абонента и раздраженно ответил: – А это уже ваше дело. Но учтите – если меня возьмут, я вас по соседству слышать хочу. И поверьте, так оно и будет. А устроить на нары меня может только Суцкий.
– Игорь, – в кабинет вошел Лапин, – какой-то пацаненок передал в дежурку сверток. Его взяли на выходе, но он не при делах. Ему дали сверток и велели отнести в дежурку управления. Тут несколько исписанных листов и магнитофонная лента… очень любопытная. – Он положил на стол вскрытый пакет.
– Не томи, – улыбнулся Борисов. – Что на ленте?
– Голос Лирова: «Это я, открой, ты была права. Согласен пойти в милицию», – и слышно, как Лирова открывает дверь. Вскрик, а остальное мы видели.
– Значит, кто-то воспользовался записью голоса Лирова и этим заставил его жену открыть дверь. Потом его некоторое где-то время держали. Он, видимо, пытался бежать, и его, убив, повесили, – сказал Борисов.
– Именно так и написал Топорик. Почитай, там много интересного. Но непонятно, кто это передал. Вешатели скорее всего, но ни голоса, ни приписки.
– Есть что-нибудь о Будине? – спросил Борисов.
– Топорик говорит, что встречался с ним пару раз по своим делам. Насчет леса из района Лесосибирска, насчет улаживания конфликта с эвенками. И все. О связи Будина со своим московским хозяином он ничего не знает. О хозяине дает большую информацию. Торговать наркотой он перестал, а вот куда идут партии, не знает. О гостях из Москвы тоже любопытно. Они посланцы Грозного, хозяина из Москвы, и приехали, чтобы попытаться найти тех, кто начал вешать людей.
– Ясно. Копии сделал?
– Да нет еще, я слегка ознакомился и к тебе.
– Варя, – Борисов взглянул на Кудрявцеву, – сделай несколько копий и одну мне, а остальные отдашь майору.
– Суцкий так и молчит? – проводив взглядом Варю, спросил Лапин. – Кто же его так перепугал?
– Никто никого не видел, – зло отозвался Борисов. – Черт-те что делается. Так и прирежут его, а виновных не найдем. Вот список тех, кто подходил к камерам. И кажется, все вне подозрения. А может, я просто настроился на одну фамилию и, когда ее не увидел, растерялся. Со всеми сейчас беседуют. Но я даже предположить не могу, кто из них мог передать записку.