Удержать престол
Шрифт:
Кстати, я такой вот герой-превозмагатор взял шпагу, покрутил с ней танцевальные па, а потом, с уверенностью, что сабля стоит в системе эволюции клинкового оружия на ступеньку ниже, вышел со средненьким бойцом. Средним, так как в поединках между моими охранниками он с трудом выиграл два поединка на деревянных палках-имитаторах сабли, но четыре проиграл. Меня, с моей шпагой, вынесли в одну калитку и рукопашная подготовка не помогла.
Я видел, что шпага может поражать саблю, но крайне сложно, и опять же все зависит только от индивидуального мастерства и саблиста и шпажиста. Последний
Так что пусть Дартаньяны и танцуют со шпагами, далеко не факт, что хорошего польского саблиста юркому гасконцу удалось бы уделать. Польского, потому как польская школа сабельного боя была или лучшей, или не хуже венгерской.
Я же загорелся и решил осваивать оба вида оружия. Может быть, в будущем смогу подобрать, к примеру, для гвардии самое уместное холодное оружие, но пока акцентироваться стану на сабле.
— Ну все, хватит! — взмолился я.
Не столько устал, сколь заиграло самолюбие, когда не могу достойно накидать противнику.
— Подлый бой! — усмехнулся я, видя понурые лица моих охранников.
Вот теперь я отыграюсь. Потешу свое эго.
У меня в охране двадцать четыре человека. И еще на просмотре четверо. Две полных смены по двенадцать человек. Кроме Ермолая, касимовцев Али, Бакра и Саида, были казачки, четверо рязанских дворян.
— Егорка, становись! — позвал я молодого парня, который был сегодня на просмотре.
Я просил Шаховского, которого собирался назначить Первым воеводой Москвы, а после реформы он станет воеводой и всего Московского воеводства, определить, кто из москвичей был столь активным, что смог организовать людей и даже захватить Спасские ворота. Без артиллерии, с наспех сделанными лестницами, простые горожане, взяли на приступ крепость. Разыскать таких умельцев нужно было уже потому, чтобы в какой иной момент не был взят на приступ Кремль, со мной внутри крепости.
Молодой парень из казаков, но бежавший от несправедливости и жестокости, пришел в Москву и поддержал меня, первым войдя на стены Кремля. Как такого удальца не заприметить? Тем более, что как выяснилось, в том бою он командовал десятком горожан. Может это еще одно дарование?
— Меня не жалеть! Себя пожалей! — сказал я, заступая на площадку с обильно насыпанным песком, чтобы уменьшить вероятность травм.
Бью прямым правой рукой. Егор чуть смещается вправо и пробивает мне ногой по колену. Чуть смещаюсь, делаю замах, чтобы ударить левый боковой, в меня уже летит прямой удар ноги. Ухожу влево, подбивая ногу противника и иду на захват правой руки Егора. Парень выворачивает руку и пытается меня подсечь. Бью противника по опорной ноге. Повержен.
— Кто научил? — удивленно спросил я, парень показал очень даже высокий уровень.
— Так и батька и дядьки, — отвечал Егор.
— Донец? — спросил я и получив положительный ответ, обратился к Ермолаю. — Как на саблях бьется?
— Добре, государь! — ответил Ермолай.
— Отчего иные так не могут? — спросил я уже у всех.
— Так кто ж такое наставничать станет? — удивился один из казаков Елисей Платка.
—
— Государь, так я у одного одно подгляжу, у иного, иное. В сечи примечал, яко казаки бьются, — сконфузился парень, говорил, потупив взор.
Ну? Крепка Русь своими идиотами и гениями? Сейчас мне повезло и я нарвался на гения. Да, движения не отточенные, сумбурные, но Егор интуитивно выстраивает бой, кого иного, он бы в рукопашном бою уделал бы в два движения.
— Венчан? — спросил я парня.
— Есть сговореная дева! — ответил Егор.
— Ермолай! — сказал я.
— Уразумел, государь-амператор, все по чести слажу, — ответил Ерема, который все еще оставался у меня главой охраны, несмотря на то, что он-то, как раз уровнем чуть ниже среднего. Но привычка…
— Государь-император! — обратился ко мне Лука Латрыга, только что подошедший к оцепленному периметру.
Пусть в Кремле, и на тренировке со своими же охранниками, но одна смена тренируется, а вторая, бдит, работает. Подходить ко мне ближе, чем на десять метров без на то моего позволения можно только патриарху… и пока все. Ксении еще нельзя. А близкой прислуге, можно, но после проверки. И, может, эти меры чрезмерные, но они несут профилактическую составляющую. Будут видеть все вокруг, как меня охраняют, не станут мыслить о покушении.
— Пропустите! — сказал я, и Лука, мой секретарь, протиснулся через заслон из охранников. — Ну, что?
— Захар Петрович прибыл со старцем Иовом, да вестовой прискакал с тем, что до вечера прибудут ляхи великовельможные, что в Ярославле томились, — сообщил Лука и я, естественно, пошел работать.
За государственными делами не получится и хорошую форму набрать.
Быстро обмывшись в бочке с водой, накинув свежую рубаху, что подала моя служанка Лянка, я поспешил в кабинет, возле которого, по словам Луки, уже должен ожидать Иов.
И, действительно, как-то получалась избыточная концентрация патриархов на один квадратный метр. Игнатий стоял чуть поодаль, Иов же, несмотря на свою слепоту и старость, выглядел более величественно, чем все собравшиеся.
— Государь, — ко мне подошел, после разрешения от охраны, Захарий Ляпунов. — Старец вельми грозный. Я не стал страшить его смертью, пустое то, не забоится, а упрется и вовсе.
Захарий Петрович в очередной раз продемонстрировал гибкость и разумный подход. Что ж, пару очков Грифиндору… Ляпунову.
— Владыко! — обратился я к Иову, но среагировал Игнатий чуть подался вперед.
— Сложно, когда много тех, кто должен быть один? — сказал Иов, как будто увидев мою неловкость. А увидеть он не мог, полностью старик ослеп.
— От того, Владыко и смиренно прошу те… — начал я объяснять, но был перебит.
— Я тут от того, кабы услышать тебя, — говорил первый русский патриарх. — Был у меня Гришка… смышленый, но съедали его мысли о грехопадении. То Федор Никитич Романов просил за отрока [Григорий Отрепьев, скорее всего, был знаком с Романовыми, Отрепьевы владели землей рядом с Романовыми]. Разумник был, токмо грызли его бесы. Твой голос схож с его, грубее токмо, у того звенящий был, словно у девы.