Удержи меня верой
Шрифт:
— Я имею право знать, к кому ты уходишь.
— Я ухожу не к ней.
— Ральф!
— Это была Инга, довольна? — В глазах мужа плясали недобрые огни. Нет, это не была попытка меня уязвить или оттолкнуть. Это была правда. Правда, чтоб мне провалиться! Я рухнула на диван и рассмеялась. Смеялась до слез, до истерики. Получай, Сани. Что, думала, не найдется другой? Которая поймет и утешит? А любовь? В бездну любовь!
— Сани? — снова прикосновение магии.
— Прекрати! — дернулась я. — Хватит. Я в своем уме. Только скажи, зачем? Зачем тебе она? Она же…
— Сани, успокойся.
— Да
Передо мной оказалась стопка листов. Я, не глядя, расписалась на всех. Что ж, даже хорошо, что это случилось сегодня. Мне почти не больно. Как может быть больнее, чем утром? А с Ральфом мы квиты. У меня кто-то был. У него кто-то был. Какая ирония.
— Счастливо оставаться. — Поцеловала мужа в щеку и пошла к двери. Лучше бы я умерла. Почему Цветочница меня не убила? Или этот неведомый покупатель? Чтобы я никогда не узнала. А Инга — хороша прорва. Меня продать, Ральфа забрать себе. Ничего, голубушка. Я тебе этого не забуду!
Села за руль мобиля. Куда ехать? Обратно к Роберту, выть на стены? Нет, не хочу. Пристрелить Айвинга? Очень хороший вариант. А главное, желанный. Но тоже нет. Зачем мне в тюрьму? Сидеть должны они с Мисси.
Подумала — и поехала к Элис. Вот только на место гнева вернулось отчаяние. Глубокое, горькое. Я задыхалась от непролитых слез. За что? За что он так со мной? Было, за что! Сама виновата. Сколько раз я его отталкивала? Ральф предупреждал, что следующий будет последним. Он, как всегда, держит слово.
К счастью, до дома Скайденов я доехала, ни во что не врезавшись по пути. Оставила мобиль во дворе, а сама пошла к двери, но дойти не успела — Элис вылетела навстречу.
— Сани! — сжала меня в объятиях. — Сани, родная, что случилось?
— Я развожусь с мужем, — ответила ей, и меня все-таки начала бить истерика. — Ну почему, Элис? Почему все так?
— Идем, дорогая. — Элис повела меня к дому. — Сядем, и ты мне все расскажешь, хорошо? Ну, не плачь. Не надо слез. Все будет хорошо, все наладится.
Подруга усадила меня на диван в гостиной, попросила Марго принести чаю. Вскоре у меня в руках дымилась чашка, а Элис предлагала то одеяло, то подушку.
— Не суетись, — остановила её. — Я… Эл, как такое могло получиться?
— Что, Сани?
— Я расскажу. Только пообещай, что это останется между нами.
— Конечно, обещаю.
Я верила слову Элис, она не стала бы мне лгать. Поэтому и выложила ей все — про Цветочницу, про Лейвера и торги, даже про свое жуткое пробуждение в мотеле. Элис не перебивала. Только лицо её становилось все бледнее.
— Сани, это какой-то кошмар. — Она отобрала у меня пустую чашку и сжала мои руки. — Главное сейчас — чтобы Айвинга и его жену арестовали.
— Этим занимается Роберт. А я поехала к Ральфу. Оказывается, он уже подготовил бумаги на развод.
— Но почему? Вы же помирились, у вас все наладилось. Из-за его маскарада?
— Нет. Он мне изменил.
— Не верю. — Элис покачала головой. — Ральф не такой человек, он не мог.
— Из желания отомстить мог. Только почему с Ингой? С первой, кто согласился? Или чтобы больше уязвить? Я уже ничего не понимаю, Элис. С момента приезда в Ирген живу, будто
Даже слез уже не было… Я просто сидела и смотрела в одну точку, а Элис молчала. Видно, у неё не осталось слов. А затем подруга обняла меня и сказала:
— Ну и пошли его подальше. И нечего из-за этого плакать. Главное, проклятием никаким не награди.
— О чем ты? — Я удивленно моргнула.
— Хочешь, я расскажу, как познакомилась с Эбом? Хоть немного отвлечешься от своих мыслей. А завтра мы с тобой пойдем по магазинам, купим себе самые красивые платья, закажем столик в ресторане. И пусть наши мужчины кусают локти. Мой вон вообще дома не появляется. Забыл, как жена выглядит. Если бы необходимость, и не приехал бы.
— Расскажи, — кивнула я, потому что знала только в общих чертах.
— Хорошо, слушай.
И я слушала. Правда, рассказ Элис больше казался сюжетом из какой-то страшной книги, но она бы не стала мне врать. Зато, погрузившись в переживания подруги, я на несколько минут забыла о своих собственных. Справлюсь. Другого выбора все равно нет. Тем более что я не одна. У меня есть Элис, её малыши, Эберт, хоть он и дуется на весь мир, Дэн, Роберт, Мартина. Мои родители. Да, было оглушительно больно, но я терпела. Нужно просто успокоиться и решить, что делать дальше. Как со всем этим быть. Куда идти, к чему. Надо просто выжить.
Глава 45
Ральф
Я всегда думал, зачем Эберт рассказал Лили о своей предполагаемой измене. Он ведь мог молчать — она бы никогда ничего не узнала. Хотя, конечно, Джесси бы сделал так, чтобы узнала, но Эб ведь сам признался. А теперь понимал, зачем. Я тоже не мог молчать о том, что произошло между мной и Ингой. Казалось, это жжет меня изнутри. Выжигает что-то жизненно важное. Да, теперь Сани меня ненавидит. Да что там? Я сам себя ненавижу. Но так было правильно. Если когда-нибудь у меня будет возможность объяснить ей… Да какая возможность? Она больше не захочет меня видеть. А мне сейчас это и нужно — отгородить её, обезопасить, чтобы размолоть врагов в порошок.
Да, я выполнил требования Инги. То, что оставалось на счету, перевел ей без остатка. Там было что-то около двадцати тысяч. Мелочи, но раз она так жаждет, пусть получает. Бумаги на развод тоже отнес в местное отделение. Вот только здесь меня ждал неприятный сюрприз, потому что полчаса спустя со мной связались через кристалл и сообщили, что наш брак с Сани расторгнут без испытательного срока. Инга подсуетилась, тварь. Следит. Пусть следит, я ничуть не отступил от плана.
На ладонь лег кристалл, на который был записан наш разговор с Ингой. Мой первый козырь. Второй — два гостя, которые ожидают на складе в так любимом Ингой Аверноре. Вот о них госпоже Лейвер вряд ли известно. А нас ждет крайне увлекательная беседа. Был и третий козырь. Утром Барден назвал мне адрес норы, в которую забился Рик Торнот. Пора открыть карты и повергнуть врага. Увы, ради услуг Бардена пришлось сделать то, чего никогда не собирался делать. Карточка Алекса была у меня. На ней было немного, тысяч двести — просто на всякий случай. Но этот «всякий случай» настал не для сына. Для меня самого.