Удержи меня

Херд Мишель

Сдавленный всхлип вырывается у меня, и только тогда Макс ослабляет хватку и позволяет мне дышать.

Черты его лица мрачны и смертоносны, когда он приказывает:

— Кончи для меня, детка.

Я хватаю ртом воздух, когда удовольствие накатывает электризующими волнами.

Руки Макса обвиваются вокруг меня, и я прижимаюсь вплотную к его телу, пока он продолжает трахать меня жестко и быстро. Его светло-зеленые глаза держат меня в плену, наше дыхание учащается.

Когда мое удовольствие начинает угасать, я чувствую,

как его пальцы касаются шрама на моей спине. На его лице появляется вспышка боли, прямо перед тем, как он опустошает себя внутри меня.

Должно быть, он видел шрам раньше, и я надеюсь, что он не спросит, откуда он у меня. Я не уверена, что готова кому-либо рассказать о самом мрачном времени в моей жизни.

Кроме моего отца, никто не знает, что в меня стреляли, когда мне было семнадцать.

Но, может быть, однажды я буду готова поделиться этим с кем-то, и, возможно, этим кем-то будет Макс.

Глава 21

Макс

Прошла неделя с тех пор, как мы сбежали в хижину. Ками спит у меня на коленях, а я сижу за столом в подземной комнате, и для работы у меня свободна только одна рука.

Я отправил запрос в Академию Святого Монарха о любой информации о нападении на пентхаус, но пока ничего не получил в ответ.

В данный момент я просматриваю подпольные сообщения в поисках собственных подсказок. Там продается информация обо всем — от сексуального рабства до контрабанды наркотиков и оружия, но ничего о нападении на Ками или о том, кто за этим стоит.

А это значит, что это кто-то не из моего мира. Вот почему я не трогаю политиков. Все скрыто за сотнями брандмауэров.

Я открываю программу, разработанную Братвой для взлома, и, преодолев первую стену, проникаю через черный ход в DSGE, французскую версию ЦРУ. Все мое внимание сосредоточено на мониторе, пока я набираю код за кодом, пока не взламываю секретный файл Мориса Дюбуа.

Информация выплескивается на экран, и я ищу хоть что-нибудь, что даст мне зацепку.

Требуется более высокая степень очистки, чтобы получить доступ к засекреченной информации, пока мой взгляд не останавливается на одном предложении.

Имеет знакомых в Братве.

Морис имел дело с Братвой только для того, чтобы продвигать свою экологичную политику во Франции. Человек, угрожающий ему, должен быть высокопоставленным в правительстве, чтобы знать эту информацию.

Я проверяю финансовые показатели Мориса и все, что касается его бизнеса по производству солнечных батарей. В настоящее время он расширяется и занимается ветряными турбинами.

Но это не то, ради чего стоит убивать.

Разочарованный, я выхожу из всех секретных файлов. После того, как я выключаю систему, я беру Ками на руки и поднимаюсь на ноги. Вынося ее из подземной комнаты, я возвращаюсь в хижину и направляюсь в спальню, чтобы уложить, ее и она могла бы продолжать спокойно спать.

Я снимаю штаны и боксеры,

затем иду в ванную, чтобы быстро принять душ. Пока я смываю пену, входит Ками, и я смотрю, как она раздевается.

Когда она заходит в душ, я беру средство для тела и брызгаю немного на ладонь. Придвигаясь к ней ближе, я не торопясь намыливаю каждый дюйм ее кожи.

Я знал, что это произойдет в тот момент, когда трахнул ее — она прорвалась через большую часть моей защиты и вошла прямо в мое сердце, где стала чувствовать себя как дома.

Мои взгляд останавливается на ней, и я вижу свои эмоции, отражающиеся в ее радужках, словно смотрюсь в зеркало.

Она чувствует то же самое.

Я поднимаю руки к ее влажным волосам и, сжимая их в кулаки, прижимаюсь своим лбом к ее лбу. Под льющейся на нас водой я смотрю на первую женщину, которая мне небезразлична с тех пор, как я потерял сестру и мать.

Единственная женщина на свете, которой удалось пробудить во мне эмоции. Она растопила лед вокруг моего сердца, и теперь этот гребаный орган бьется для нее.

— Что мне с тобой делать? — Спрашиваю я мягким тоном, настолько близким к нежности, насколько это вообще возможно.

Улыбка изгибает ее губы, и она дразнит меня:

— Я могу придумать пару вещей. — Она бросает на меня соблазнительный взгляд. — Ты мог бы научить меня стрелять из пистолета?

Услышав ее просьбу, я приподнимаю бровь.

— Это хорошая идея.

Я закрываю краны и, схватив полотенца, протягиваю одно Ками. Мы быстро вытираемся, а затем идем в спальню одеваться.

Когда я натягиваю серые спортивные штаны, ее глаза загораются желанием, пока она надевает шорты, футболку и кроссовки.

Я хватаю два пистолета и коробку с патронами, а затем мы направляемся в помещение за хижиной.

— Тебе следует надеть обувь, — говорит она, когда мы останавливаемся в паре ярдов от линии деревьев.

— Я в порядке, — отвечаю я, проверяя Glock, прежде чем передать его ей.

Ками сжимает пальцами рукоятку.

— Он выглядит тяжелее, чем кажется.

Подойдя ближе, я показываю на части оружия.

— Это предохранитель. Чтобы выстрелить, нужно перевернуть его в эту сторону. Всегда держи пистолет на предохранителе, если не собираешься в кого-то стрелять. — Ками кивает, жадно впитывая информацию. — Нажми на это, чтобы освободить обойму.

Я демонстрирую, как освободить и зарядить обойму, затем говорю:

— Теперь ты.

Она выполняет приказ и проверяет у меня, правильно ли она все сделала. Я киваю ей, что вызывает у нее улыбку.

Я принимаю боевую стойку и поднимаю свой Heckler & Koch на уровень глаз.

— С левой ветки свисает мертвый лист. — Делаю выстрел, и лист исчезает вместе с пулей.

— Мне нужна мишень побольше, — бормочет она, оглядываясь по сторонам.

Я почти смеюсь, указывая на ветку.