Удержи моё сердце
Шрифт:
Дима со свистом притормаживает прямо у самого моего подъезда. Я вваливаюсь в салон тяжело дыша, усаживаюсь на переднее сидение и сильно хлопаю дверью. При других обстоятельствах я бы услышала целую лекцию относительно своего вопиющего поступка, но не сейчас. Сейчас нам обоим не до того.
Трясущимися руками пытаюсь пристегнуть ремень безопасности. У меня ничего не получается. Ремень заедает, пальцы не слушаются.
— Через два часа вылет. — Мрачно сообщает мне Димка и срывает машину с места так резко, что я вжимаюсь в спинку кресла.
—
Только сейчас осмеливаюсь взглянуть на него. Взъерошенные волосы, дикие глаза неотрывно следят за дорогой, пуховик расстегнут, как и у меня. На нём джинсы и белый свитер. Надо же, мы не сговариваясь, практически одинаково оделись. Кожа бледная, под глазами мешки. Точно ушёл в запой! Но мне сейчас не до этого. Сейчас самое главное, — это дети! Ну, и родители Димы, само собой. Все лекции оставляю на потом. Потом обязательно нужно будет с ним поговорить! Всё после!
***
Сижу в самолёте возле прохода. Ремень наглухо пристегнут. Команда готовится ко взлёту. Бортпроводники закрывают оставшиеся открытыми багажные отсеки для ручной клади над сидениями, проверяют все ли пристёгнуты. Я сижу с закрытыми глазами, пытаюсь абстрагироваться. Крепко сжимаю поручни с обеих сторон до побелевших костяшек, до хруста в кистях. Твержу про себя одно и то же. Молю Бога, чтобы с близкими всё было хорошо.
— Кэт, всё будет хорошо! Успокойся, пожалуйста. — Дима накрывает мою ледяную руку своей. Его рука такая горячая. Обжигает меня. Я дёргаюсь, как будто меня током шарахнуло и убираю руку.
Открываю глаза и смотрю на него. В упор. Глаза в глаза. Он растерян и очень взволнован, его глаза лихорадочно блестят. Плохой знак. Зачем я на него посмотрела? Зачем?! Отворачиваюсь, закрываю глаза, наивно пытаюсь отгородиться веками. Утопаю в панике. Захлёбываюсь. Кислорода не хватает. Открываю беспомощно рот. Ещё и этот гребаный полёт! Ненавижу летать! Ненавижу! Питер- это вам, конечно, не Канада, но всё же…. Я должна всё выдержать. Просто обязана! Подумаешь, полтора часа?!
— Кэт, посмотри на меня. — В его голосе появляется уверенность.
Я послушно поворачиваюсь к нему.
— Когда ты в последний раз разговаривала с моей мамой? — его голос звучит мягко и тихо. Пытается успокоить меня своими вибрациями.
— Я… Светлана Владимировна звонила мне вчера утром. Они на выходные поехали на дачу к тёть Оле. Это их соседка. Только не спрашивай меня, где, я не знаю где эта гребаная дача. Я вообще больше ничего не знаю! — меня начинает накрывать с новой силой.
— Успокойся! Я знаю кто такая Оля. И где находится её дача, я тоже знаю. — Дима медленно поглаживает мою руку.
— Мама звонила тебе уже с дачи или они ещё были в пути?
— С дачи. Она поэтому и позвонила. Хотела успокоить меня, что они уже доехали и с ними всё в порядке. Дим, я не понимаю, что могло произойти! Я не понимаю, почему никто не отвечает! Я вообще ни черта не
— Тише, тише, иди ко мне. — Дима сгребает меня в охапку и прижимает за плечи к своей горячей груди.
— Всё будет хорошо. Тише, тише… — как будто говорит это не только для меня. Себя тоже пытается успокоить.
Я чувствую, как гулко бьется его сердце и мне реально становиться легче. Сама не знаю почему, но меня перестаёт трясти. Я начинаю понемногу успокаиваться.
Самолёт высоко в небе. Надо же, я и не заметила, как мы взлетели. Полёт проходит нормально. Я закрываю глаза. Мозг взрывается от дикого количества вопросов.
— Ты что совсем со своими родителями не разговариваешь? — спрашиваю его тихо.
— Почему не разговариваю? Разговариваю…. Мне мама вчера утром тоже звонила, только я был занят и быстро свернул разговор. А вечером перезвонить забыл. — Добавляет виновато.
— Конечно! Ты же был занят! — не могу сдержать ехидного замечания. Пытаюсь оттолкнуть его от себя, точнее, наоборот- себя от него.
— Не язви. Тебе это не идёт. Да, я напился. Что уж теперь…? — Дима не разжимает медвежьих объятий, держит крепко. Не обращает никакого внимания на мои трепыхания.
— Что желаете выпить? — раздаётся над ухом мелодичный голос сладко улыбающейся стюардессы.
— Спасибо, ничего. — Сухо отвечаю девушке, едва мазнув по ней взглядом.
— Воду без газа, пожалуйста. Две. — Добавляет Дима. Я улучаю возможность и выворачиваюсь из его крепкого захвата, сажусь обратно на своё место и выдыхаю. Пытаюсь восстановить самообладание, смотрю прямо перед собой.
Стюардесса выгибается и наклоняется к Диме так близко, что перед моими глазами застывает её полуобнажённая пышная грудь, чудом сдерживаемая вырезом блузы. Я задыхаюсь от возмущения. Какая наглость! Что это за обслуживание?! Она бы ещё полезла через меня к нему на колени! Вы посмотрите на неё! Вывалила здесь всё своё богатство! Подумаешь! Тоже мне, Памела Андерсон! Нахалка!!!
Я поворачиваюсь к бывшему мужу с открытым ртом, чтобы высказать всё, что я думаю по этому поводу. Но никакой реакции с его стороны не наблюдаю. Он не улыбается, не заигрывает, он вообще не обращает на неё никакого внимания. Просто берёт воду из её рук, вежливо кивает, раскрывает столик и ничего вокруг не замечая, уходит в свои собственные мысли с головой.
Нахалка вынужденно отходит, выпрямляется, поправляет униформу, расправляет плечи и заново надевает дежурную улыбку.
— Что желаете выпить? — спрашивает она следующую жертву, в лице пожилого мужчины, сидящего за мной.
Мы прилетаем в Пулково. В Питере, как всегда, дождь. Хорошо, что хоть не ливень. Закрываю глаза и поднимаю лицо навстречу холодным каплям. Легче, увы, не становиться.
— Кэт, нам пора. — Дима ловит такси и открывает для меня дверь.
Я ныряю на заднее сидение и достаю мобильный. «Абонент временно недоступен». Что же ты будешь делать!