Удивительное путешествие Гертона Айронкестля
Шрифт:
Пленников уже вынули из ила. Они не держались на ногах, и их нужно было нести к кострам на руках. Увидев женщин, которые несли им, в силу освященного тысячелетиями обычая, пироги с просом, они стали смеяться: трапеза побеждённых священна так же, как пир победителей. Сыновья Черного Льва и Красного Носорога забыли о смерти и стали поедать пироги.
Уамма тем временем дал сигнал и начал обрядовые танцы. Один воин, с лицом, окрашенным в красную краску, как бы вымоченным в крови, бил в коробок из драконника, а двое других играли на флейтах, сделанных из тростника. Выбиваемая дробь нестройно и глухо аккомпанировала
Недвижно, с бесстрастным лицом, стоя на холме, Уамма созерцал это зрелище. Но в момент, когда остервенение грозило перейти в убийство, он испустил три грозных клика, и почти мгновенно воцарилась тишина. Луна - из ртути и перламутра, казалось, спустилась на вершину баобабов, свет костров затмевал звезды, и пленники, съев свое месиво, ожидали смерти.
Голубой Орел подал знак. Вооружившись зелеными жертвенными ножами, воины бросились на них. Пленные, охваченные внезапным страхом, испускали глухие стоны, пытались встать и умоляюще протягивали руки.
Схватив каждый свою добычу, воины устремили глаза на Уамму. Вождь поднял руку, и нефритовые ножи вонзились в горло, и красные ручьи потекли в чаши. Затем глаза побежденных перестали двигаться в орбитах, вздрагивающие тела застыли. От бедер, рук, голов, торсов распространился во тьме запах жареного мяса, и ГураЗанка познали восхитительную радость пожирать врага.
Затем Голубой Орел отдал приказ: чтобы в час, когда звезды погаснут в четырех небосводах, Гура-Занка встали и приготовились сразиться с небывалыми воинами.
Глава II ВОИНСТВЕННАЯ ЗАРЯ
Прошло приблизительно две трети ночи. Курам сторожил у огней, по временам прохаживаясь, чтоб разогнать сон и понюхать пространство. Он знал, что Коренастые уже не бродили вокруг лагеря с тех пор, как похитили Мюри-эль. Он радовался этому в глубине своей дикой души, так как молодая девушка была ему безразлична, и смутно желал, чтоб ее след оказался потерян. Но он угадывал иную опасность, так как Гумра, самый тонкий из черных разведчиков, донес, что как будто какие-то люди появились неподалеку от каравана.
Послав Гумру и двух других негров на разведку, Курам спрашивал себя, следует ли разбудить господина. Из белых только один Патрик был на ногах, но Курам ничего ему не сказал, так как, полагаясь на него в битвах, он считал его лишенным нюха и предвидения.
Расположенный на берегу озера, в выемке, окруженной кострами, лагерь был готов к бою. При первом сигнале белые и черные были бы на своих местах. Курам питал религиозное доверие к мудрости господина, к многозарядным карабинам, к слоновьему ружью и, в особенности, к страшному пулемету. Но не следовало позволять застигнуть себя врасплох. Берег озера мешал прямому нападению, а за кострами расстилалась
Звезды двигались по небу, и Южный Крест передвинулся на полюс, когда, наконец, показались силуэты, и Гумра появился у костра. У него было легкое, как у шакалов, тело и желтые орлиные глаза. Он сказал:
– Гумра видал людей с той стороны, где садится солнце, и с той, где блестят Семь Звезд.
– Много ли их?
– Больше чем нас. Гумра не мог их сосчитать. Гумра не думает, что они нападут на нас раньше, чем звезды побегут от дневного света.
– Почему так думает Гумра?
– Потому что большая часть спит. Если б они не ждали других воинов, они постарались бы напасть на нас врасплох, ночью.
Курам склонил голову, так как эти слова были справедливы, и посмотрел на восток. Восток еще не бледнел. Звезды, яркие на черном небе, были в таком положении, какое они принимают, пока еще ни один человек и ни одно животное не проснулись на земле. Но Курам знал, что не пройдет и часа, как день осыплет их пеплом, и они угаснут одна за другой.
Была глубокая, сладостная тишина. Звери, которым суждено было погибнуть и своими телами подкрепить тела других зверей, уже не существовали. Умолк даже шакал.
Опросив других разведчиков, Курам поправил огонь и пошел к часовым.
– Ничего нового?
– спросил Патрик, стороживший у южного края лагеря.
– Нас подстерегают люди, - отвечал черный.
– Коренастые?
– Нет, люди, пришедшие из леса.
Патрик засмеялся про себя. Это непредусмотрительное и исполненное храбрости созданье жаждало битвы.
– Ты не думаешь, что они нападут?
– спросил он. При свете огней можно было разглядеть его голову с каштановыми волосами, голубые глаза и длинное лицо с острым подбородком.
– Нападут, если будут чувствовать себя достаточно сильными.
– Тем хуже для них!
– пробурчал ирландец.
Курам оставил этот ответ без внимания и отошел. Ему вдруг показалось, что нужно уведомить Айронкестля, и, подойдя к палатке начальника, он поднял полог и позвал. Гертон со времени исчезновения Мюриэль плохо спал. Он встал и оделся.
– Что тебе, добрый Курам?
В этом вопросе была смутная надежда: всякое событие, всякое слово и всякая мысль моментально приводили к мысли о молодой девушке. Скорбь снедала его, как болезнь. В несколько дней он похудел. Страшное раскаяние разъедало душу: он так винил себя за то, что взял с собой Мюриэль, как если бы был ее убийцей.
– Господин, лагерь окружен, - сказал Курам.
– Коренастыми?
– воскликнул Айронкестль, содрогаясь от гнева'.
– Нет, господин, черными. Гумра думает, что они пришли из леса.
– Их много?
– Гумра не мог их сосчитать. Они прячутся...
Гертон опустил голову в грустном раздумьи. Затем сказал:
– Я хотел бы вступить с ними в союз!
– Это было бы хорошо... Но как с ними говорить? Негр не хотел этим сказать, что считает невозможным с ними объясниться, так как он умел общаться с помощью знаков и делал это бесчисленное количество раз.