Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Шрифт:
— Так-то оно так, — сказал крестьянин, — да только я человек старый и знаю, что пристрастия людей со временем меняются. Боюсь, настанет час, когда они не будут почитать наш край ни за Альвастру, ни за Врету, ни за наш собор.
— Может, ты и прав, — молвила хозяйка Ульвосы, — но все равно можешь не сомневаться в моем пророчестве. Я велю возвести новый монастырь в усадьбе Вадстена, и он, пожалуй, станет самым знаменитым на Севере. Туда будет ездить и знать, и простой люд, и все станут прославлять этот край
Крестьянин ответил, что рад ее словам. Только ему хотелось бы знать, что принесет их краям честь, если монастырь в Вадстене вдруг утратит свою славу.
— Нелегко тебе угодить, — сказала хозяйка Ульвосы, — но я все же могу заглянуть в будущее и предсказать: прежде чем монастырь в Вадстене утратит свой блеск, рядом с ним воздвигнут замок, великолепнее которого по тем временам не будет на свете. И станут гостить в том замке короли да князья, и сия прекрасная жемчужина прославит наш край.
— И это мне тоже отрадно слышать, — сказал крестьянин. — Но я человек старый и знаю, как преходяща слава всех королей и князей. А если и замок придет в упадок, любопытно, что привлечет взоры людей к здешним краям?
— Многое же ты хочешь знать, — молвила хозяйка Ульвосы, — но я все же могу заглянуть в будущее и предсказать: вижу, как жизнь бьет ключом в лесах вокруг Финспонга! Вижу, как встают там железоделательные заводы и кузни, и полагаю, что вся провинция будет в великой чести, когда там станут добывать железо!
Крестьянин не скрывал, сколь радостно ему слышать такое.
— Ну а если грянет беда и Финспонгский рудник тоже утратит свою славу?
— Нелегко тебе угодить, — вздохнула хозяйка Ульвосы, — но я все же могу заглянуть в будущее и предсказать: вижу, как господа возводят в приозерье большие, богатые поместья. Думается мне, эти господские усадьбы украсят наши края куда больше, чем все, о чем я говорила.
— Ну а если настанет время, когда эти большие поместья никого уже не удивят? — стоял на своем крестьянин.
— Все равно, не бойся, — сказала хозяйка Ульвосы. — Вижу, как у самого берега озера Веттерн бурлят старейшие у нас в стране целебные источники на лугах Медеви. Эти источники принесут нашим краям небывалую славу!
— Великую новость узнал я от тебя, — обрадовался крестьянин. — Ну а если настанет время, когда люди станут искать исцеления у других источников?
— Не печалься из-за этого, — ответила хозяйка Ульвосы. — Вижу, как тысячи и тысячи людей селятся на нашей земле от Муталы до Мема, и неустанно трудятся. Они проложат водный путь через всю провинцию, и все снова станут славить Эстеръётланд.
Но крестьянин никак не унимался.
— Вижу, как водопады у Муталы вертят колеса, — продолжала хозяйка Ульвосы. На щеках ее выступили красные пятна, она начала терять терпение. — Слышу, как стучат кузнечные
— Да, добрая это весть, — согласился крестьянин, — но ведь все на свете меняется.
У госпожи лопнуло наконец терпение.
— Ты говоришь — все меняется, — сказала она. — А я вот назову тебе такое, что останется вечным и неизменным. Это — такие вот спесивые и упрямые крестьяне, как ты! И не переведутся они в здешних краях до конца света!
Не успела хозяйка Ульвосы вымолвить эти слова, как крестьянин поднялся, радостный, довольный, и поблагодарил ее за добрые вести.
— Наконец-то я доволен, — сказал он.
— Теперь-то мне ясно, чего ты желал, — вымолвила хозяйка.
— Думаю я, любезная фру, — сказал крестьянин, — все, что возводится на земле по приказу королей, духовенства и сильных мира сего, не проживет века. А вот когда вы сказали: в Эстеръётланде не переведутся крестьяне — гордые и стойкие, я знаю: края наши вечно будут в чести. Только те, кто своими руками украшают землю, могут из века в век приносить своей стране благосостояние и славу!
XXI СЕРМЯЖНЫЙ ЛОСКУТ
Суббота, 23 апреля
Мальчик летел высоко-высоко в поднебесье. Под ним простиралась огромная равнина Эстъётаслеттен. А он, сидя верхом на белом гусе, пересчитывал на лету бесчисленные белые церкви, поднимавшиеся над небольшими рощами. Прошло совсем немного времени, а он насчитал уже целых пятьдесят. Но сбился со счета и перестал.
Во многих усадьбах высились огромные, выкрашенные в белый цвет двухэтажные дома, такие богатые на вид, что мальчик не переставал удивляться.
«Должно быть, крестьян в здешних краях нет, — сказал он самому себе, — крестьянских усадеб я не вижу».
Тут все гуси как загогочут:
— Крестьяне живут здесь, как господа! Крестьяне живут здесь, как господа!
На равнине лед и снег уже растаяли, и всюду начались весенние полевые работы.
— Что за длинные раки ползут по полям? — немного погодя спросил мальчик.
— Это — плуги и волы! Плуги и волы! — хором отвечали дикие гуси.
Волы тащились так медленно, что трудно было даже понять, двигаются они или стоят на месте. И гуси кричали им:
— Этак вам землю до будущего года не вспахать! Вам землю до будущего года не вспахать!
Но и волы не оставались в долгу. Задрав морды, они мычали:
— От нас за один час пользы больше, чем от таких, как вы, за целую жизнь!
Кое-где плуги были запряжены лошадьми. Они двигались вперед куда ретивей и быстрей, чем волы. Но гуси и тут не могли удержаться, чтобы не подразнить лошадей.
— Не стыдно вам воловью лямку тянуть? — гоготали они. — Не стыдно вам воловью лямку тянуть?