Удивительное рядом

Воскресенская Наталия

Вероника бичевала себя в душе, что такая легкомысленная, говорит о всяких пустяках, всё только порхает. Вот и допорхалась: все её подруги повыходили замуж, некоторые, правда, уже успели развестись, а она всё одна. Вероника начала уже впадать в панику. На работе мужчины были либо женаты, либо, как ей казалось, какие-то примитивные, при этом с высоким самомнением. Вероника уже готова была влюбиться просто так, без каких-либо дальних прицелов, по крайней мере, чтобы хотя бы появился интерес ходить на работу, но и это не получалось. А где ещё познакомишься? В театре, кино – весьма проблематично. В туристических походах, куда Вероника отправлялась каждое лето, были, как правило, одни женщины. Единственное место, где в любое время можно было увидеть скопище мужчин – это винные магазины да пивные ларьки. Но этих существ с удивительно похожими

физиономиями как-то трудно было назвать мужчинами. Это была уже особая порода людей. И всё же были, конечно, у Вероники знакомства, но все они, как правило, заканчивались непониманием и скорым расставанием, после которых Вероника обычно чувствовала необыкновенное облегчение.

Но сейчас, идя по городу с этим неразговорчивым литовцем, она ощущала в себе невиданный переворот. Ей впервые не хотелось отпускать парня от себя – быть рядом с ним как можно дольше. Всё это было ново для неё и необычно. Может быть оттого, что раньше ухаживали за Вероникой, навязывая ей свою волю, а теперь… Нет, такого состояния она ещё не испытывала. Её явно влекло.

Они шли рядом и молчали. Оба не знали, о чём говорить, не находили тем. Тут Вероника вспомнила, что даже не знает имени своего спутника. Она спросила:

– Как вас зовут?

– Андрюс,– чуть заметно наклонил свою красивую голову парень– А вас?– поинтересовался он в свою очередь.

– Вероника.

– У вас красивое имя, необычное,– улыбнулся Андрюс.

– Меня бабушка так назвала, родителям всё некогда было. Пока выбирали, бабушка и подсуетилась,– весело рассказывала Вероника.

Андрюс с любопытством и нескрываемым удовольствием слушал её. Его удивляла доверчивость, с какой она излагала едва знакомому человеку свои семейные подробности, нравились её выразительные карие глаза, красивые волосы с завитками на висках.

Перебросившись ещё несколькими фразами, они уже знали друг о друге то самое необходимое, за что можно было зацепиться, чтобы вести непринужденную беседу. Андрюс был приятно удивлён, что вот она москвичка, а нет в ней ни капли кичливости и заносчивого высокомерия, которые, по сложившемуся мнению, почему-то обязательно должны быть присущи жителям столицы. Они, несомненно, много ближе к духовным ценностям, чем люди других городов. Андрюс прекрасно знал, что большинство и не пользуется этим, но доступность всего того, о чём лишь мечтают многие жители периферии, может легко утвердить в сознании фальшивое превосходство. В Веронике ничего такого не было, лишь естественность и простота. И только плохое владение русским языком немного сковывало Андрюса, мешало разговориться. Кроме того, обладая несколько сентиментальным характером, он боялся и постоянно следил за тем, чтобы его «слабость» не была замечена окружающими, это тоже стесняло его. Может быть поэтому он и показался Веронике суровым и неприступным. Но сейчас, несмотря на то, что характер Андрюса всё ещё был скрыт от Вероники пеленой настороженности и недоверия, она уже чувствовала его мягкую и деликатную натуру.

Андрюс рассказал, что живёт в Вильнюсе. Вероника не была там и с любопытством слушала, как он расписывал свой город с узенькими улочками в его старой части, средневековыми домами по обеим их сторонам. В Вильнюсе, рассказывал Андрюс, нет ни одного похожего кафе, в каждом какая-нибудь изюминка: в одном для экзотики стоит допотопный, обитый железом, сундук; в другом – диковинные стулья с высокими резными спинками, в третьих – необыкновенно красочные витражи, и везде – тихая музыка и уют. В студенческие годы он с друзьями частенько проводил свободное время в таких кафе.

Шестой год после окончания юридического факультета Вильнюсского университета Андрюс работал в прокуратуре, по делам которой и приехал в Палангу. Ещё учась в университете, он сильно увлёкся однокурсницей – высокой красивой девушкой с манерами аристократки. Их отношения нельзя было назвать ровными: мягкая и уступчивая сегодня, завтра Ирена могла превратиться в холодную и неприступную. Сама того не замечая, она растравляла самолюбие Андрюса, заставляла его пребывать в постоянном напряжении. И чем больше Андрюс знал Ирену, тем сильнее влюблялся в этот своенравный, непредсказуемый характер, тем больше очаровывали его правильные черты лица девушки, изящество её манер. Он страдал, когда долго не видел Ирену, он ревновал. Она, впрочем, и не особенно заботилась о спокойствии Андрюса: очень часто он мог видеть Ирену

в компании незнакомых ему молодых людей. Весело смеясь, она красивым движением головы отбрасывала назад длинные светлые волосы, снова вводя Андрюса в смятение. Любимой одеждой Ирены были брюки. На её точёных бёдрах они смотрелись на редкость элегантно. Ирена видела, что Андрюс влюблён в неё, и тем большее удовольствие доставляло ей разжигать в нём это чувство. Сама же она, казалось, не была способна на сколько-нибудь продолжительную привязанность. Иногда её просто раздражало, когда Андрюс требовал к себе особого внимания, упрекал её в чёрствости. Незаметно Ирена стала всё больше отдаляться от Андрюса с его слишком уж серьёзным характером, который никак не вписывался в весёлые компании Ирены, мешал ему поддерживать экстравагантные пикники, где она, как правило, была главным действующим лицом. Однажды, после внезапно вспыхнувшей ссоры, когда Андрюс, не в силах удержать постоянно ускользающий из рук хвост жар-птицы, в отчаянии наговорил Ирене грубостей, их отношения прекратились. Для Ирены разрыв прошёл почти бесследно, просто она лишилась одного из обожателей. Андрюс же переживал тяжело и долго. Нет-нет да и вспыхнет перед глазами яркий облик Ирены, зазвучит в ушах её никакими условностями не стеснённый смех, и защемит тоскою сердце от сознания, что Ирена – единственная в мире, такой девушки уже никогда не встретить Андрюсу. Эта тоска не проходила до сих пор. Ирена была его первой и чистой любовью. После разрыва Андрюс, и до того замкнутый и нелюдимый, вообще перестал бывать в шумных компаниях. Все девушки после Ирены казались ему пресными, раздражали своим жеманством. Судьбой Ирены он, впрочем, старался не интересоваться, боялся новой боли.

Вероника, будучи полной противоположностью Ирене, на первый взгляд явно проигрывала. Не было в ней бросающейся в глаза породы, бьющей через край энергии. Зато Вероника обладала несравненно более ценными сокровищами. Они были спрятаны от случайного глаза, и только душа, созвучная её душе, могла оценить кладовую добра, чуткости, женственности и природной естественности во всём её мироощущении и поведении. Чуткая натура Андрюса интуитивно уловила, что эта невысокая стройная девушка с милым лицом – особенная. В её обществе Андрюс чувствовал себя спокойно и комфортно, совсем как с близкими университетскими друзьями. Её простая речь была вполне созвучна с его душевным настроем.

Вероника снимала жилье в чистеньком уютном доме с балконом. Провожая её, Андрюс уже не чувствовал себя так сковано, как в начале их знакомства. Он рассказывал о себе, о своих товарищах, о том, как они вместе проводят отпуск, забираясь в самые глухие уголки Литвы, куда-нибудь на озеро, где ставят палатки и ловят рыбу. Вероника шутя поинтересовалась, почему же они не берут с собой девушек. Андрюс только улыбнулся и пожал плечами.

Расставаясь у калитки Вероникиного дома, они договорились встретиться завтра, в выходной, у моря, на том же самом месте.

Вероника была счастлива. Она ощущала необыкновенную лёгкость. Допрыгав через ступеньку до своей комнаты на втором этаже, она наспех поужинала и улеглась в постель, но перед тем, как заснуть, долго думала об Андрюсе, об их нечаянной встрече на берегу, о проведённом вместе вечере. На душе у неё было светло и привольно.

Проснувшись утром, она первым делом подошла к окну посмотреть, что за погода на улице. Как нарочно, было хмуро, моросил дождь. Вероника расстроилась: неужели так будет весь день?.. Она умылась, слегка размялась, заварила кофе. На завтрак и ужин Вероника покупала молочные продукты. Сметана, творог, всевозможные сыры здесь были великолепны. Вероника не могла понять, почему такие вкусные продукты не научились выпускать в Москве. Пока она завтракала, погода постепенно начала разгуливаться. Уже сквозь густую облачность пробивалось солнце, начал просыхать асфальт. Правда, по колыханию веток было видно, что ветер не затих.

Подхватив сумку с пляжными принадлежностями, Вероника вышла на улицу. Было ещё очень прохладно, и она не пожалела, что захватила тёплую кофточку. С Андрюсом они договорились встретиться в одиннадцать часов, и у неё ещё оставалось время. Проходя мимо костёла, Вероника остановилась полюбоваться строгими формами сооружения из красного кирпича. Очень часто она заходила сюда послушать службу. Примостившись на скамеечке в углу, она подолгу внимала пение под орган, уносясь в другое измерение, где растворялась в блаженстве.

Конец ознакомительного фрагмента.