Удивительные истории нашего времени и древности
Шрифт:
На следующий день, когда Мэнъи возвращался к Чжанам, он умышленно пошел той же дорогой и опять увидел красавицу, а также ее служанку. Обе женщины стояли у ворот. Мэнъи направился прямо к ним.
— Идет молодой человек, который вчера обронил здесь серебро, — сказала служанка своей госпоже.
Красавица тотчас скрылась, а служанка осталась.
— Вчера вы были так любезны, что подобрали и вернули мне мое серебро, — сказал он ей, — и вот сегодня я специально пришел поблагодарить вас.
Услышав это, красавица велела служанке пригласить гостя в дом. Мэнъи обрадовался. Поспешно оправив на себе шапку и платье, он вошел внутрь. Красавица встретила Мэнъи и провела его в гостиную, где они поклонились друг другу.
— Не учитель ли вы из дома господина
— Да, это так, — ответил Мэнъи. — Вчера по дороге домой я обронил тут одну вещицу. Вы были так любезны, что велели вашей служанке подобрать ее и вернуть мне. Я очень и очень признателен.
— Чжаны — наши родственники. Их учитель все равно что наш учитель, и за такой пустяк, право, не стоит благодарить.
— Хотел бы узнать у вас, уважаемая госпожа, вашу почтенную фамилию и в каком родстве вы с моим хозяином.
— Фамилия ничтожной семьи нашей — Пин. Род наш старинный, из Чэнду. Моя девичья фамилия — Сюэ. Я была отдана замуж за Кана, одного из сыновей семьи Пин, но, увы, рано овдовела и теперь живу здесь одна. А почтенный ваш хозяин доводится мне зятем, поэтому мы с вами, можно сказать, свои.
Узнав, что перед ним вдова, Мэнъи не посмел задерживаться и, выпив чай, сразу же поднялся и стал прощаться.
— Посидите еще, переночуйте у нас, а утром пойдете к Чжанам, — остановила его красавица. — Если ваш любезный хозяин узнает, что вы были здесь, а я не сумела гостеприимно принять вас, мне, право, будет очень неловко.
Она тут же распорядилась, чтобы подали вино и яства. Вскоре были накрыты два столика, красавица села против Мэнъи и стала усердно потчевать его. В разговорах и шутках она позволяла себе немало вольностей, и душа Мэнъи так и загоралась, но перед родственницей хозяина он старался быть сдержанным.
— Я слышала о вас как о талантливом и остроумном человеке, свободной и широкой натуре. Почему же вы строите из себя такого чинного и чопорного ученого? — упрекнула его женщина. — Я хоть и не очень смышлена, но немного разбираюсь в поэзии. И раз уж мне сегодня довелось встретиться с вами, человеком духовно близким, я с удовольствием показала бы вам кое-какие образцы поэзии и каллиграфии, посочиняла с вами стихи. Если вы согласитесь, почту за счастье.
И она тут же приказала служанке вынуть рукописи танских поэтов и показала их Мэнъи.
Мэнъи внимательно прочитал все, с начала до конца. Это были стихи, собственноручно написанные тайскими поэтами. Среди них больше всего было рукописей Юань Чжэня, Ду My и Гао Пяня. Бумага казалась совсем новой, тушь — свежей. Мэнъи любовался ими, не будучи в силах выпустить их из рук.
— Это ведь редчайшие, драгоценные вещи! — вымолвил он наконец. — И вы их так любите! О, какая необыкновенная, поэтическая душа!
Красавица скромно благодарила.
Они увлеклись беседой и не заметили, как наступила вторая *стража. Мэнъи уже отказывался от вина, и тут красавица пригласила его в опочивальню.
— Я давно живу одна. И вот сегодня, увидев вас и поняв все ваше благородство, я не смогла остаться к вам равнодушной. Я не возражала бы, если бы вы побыли со мной, — сказала красавица, указывая на -ложе.
— Я не смел сам просить вас об этом.
Они разделись и легли. И для обоих это была ночь нежности, радостной близости. Красавица между тем не раз настоятельно предупреждала его:
— Только не проговоритесь. Если ваш хозяин узнает, мы будем опозорены.
На следующее утро красавица подарила Мэнъи пресс для бумаги в виде лежащего яшмового льва, проводила Мэнъи до ворот и на прощание сказала:
— Когда у вас будет свободное время, непременно заходите; не уподобляйтесь бесчувственным людям.
— Об этом и напоминать излишне, — ответил Мэнъи.
Возвратясь, он сказал хозяину:
— Старушка-мать очень соскучилась по мне и непременно хотела, чтобы я ночевал дома. Я не посмел ей отказать. И вообще теперь я буду приходить утром, а вечером возвращаться домой.
Хозяин поверил ему.
— Как вам угодно, — ответил он.
С тех пор Чжанам Мэнъи говорил,
Так прошло полгода, и никто ничего не подозревал.
Мэнъи с красавицей любовались луной, цветами, пили вино, напевали стихи — словом, изведали все радости человеческие на земле. Часто они сами сочиняли стихи: один начинал, другой продолжал или один отвечал на стихи другого и так далее. Так они сложили двадцать четыре строфы на тему «Опавшие цветы», пятьдесят строф на тему «Лунная ночь». И еще много других строк сложили они, состязаясь в изяществе и красоте слога, и всегда видели друг в друге достойных соперников. Но чтобы не наскучить читателю, не стану приводить все их сочинения, а приведу лишь их стихи о четырех временах года. Стихи красавицы были:
Весна На тоненьких стебельках свисают бутоны с крыльца; Стройные ивы качая, листвою шуршит ветерок. Солнце на запад склонилось, вершины в вечерних лучах над сосною. Лето Прохладою веет едва от тонкой летней циновки. И только вода родника немного в жару освежает. Курятся, плывут благовонья сквозь прорезь в оконной бумаге, Круглая светит луна в окно сквозь резную бумагу. Осень Прибрежный тростник — в нежнейшем пуху, и воды белыми стали; Ветер срывает с деревьев листву, в сизой дымке — вечерние горы. За пологом странник очнулся от сна — как пусто, грустно вокруг! И *с гусем последним он шлет свой привет с дороги в родительский дом. Зима Воздух морозный, дождь ледяной, утро — а дом на запоре. Ветер холодный, летящий снег, вечер — и город замрет. Румяным огнем горят угольки — уютно, тепло у печи. И в бирюзовые чашки прозрачные чай ароматный налит.