Удивительные истории о словах самых разных
Шрифт:
До сих пор помню, как осенью того же года я стою на скамье в поликлинике – маме понадобилось там появиться, а меня оставить было не с кем, поэтому я оказался во взрослой поликлинике вместе с ней, – и читаю вслух строки с медицинско-просветительского стенда, вывешенного на стене. Сами понимаете, какой это был текст. Разумеется, зубодробительный. И я его читал. Мама была в восторге. Пациенты поликлиники, которым и предназначалась эта горделивая демонстрация, – тоже. Я в восторге не был. Потому что не понимал ни слова. Но – читал. Громко и с
«До сих пор помню…» Если честно, то я не уверен, что действительно помню это знаменательное событие шестидесятилетней давности. Наша память устроена причудливо, и не всё, что мы помним, происходило именно так, как это отложилось в сознании. С детскими воспоминаниями ещё сложнее. Возможно, по большей части они – не что иное, как переводные картинки, наклеенные на память последующими пересказами событий. Но мне хочется верить, что ту поликлинику и тот первый в жизни публичный успех я действительно помню. Как помню и обиду на то, что ровным счётом ничего не понял из прочитанного.
Конечно, люди читающие обязаны понимать слова, которые они читают. А люди пишущие – понимать слова, которые они пишут. Не могу не согласиться со Львом Николаевичем Толстым, который в письме критику Николаю Николаевичу Страхову (5 сентября 1878 г.) писал: «Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значение кот [орого] он не может объяснить, лишается права писать и получает 100 ударов розог». Ну, допустим, розги – это чересчур, но мысль очень правильная.
Однако Лев Николаевич имел в виду смысл слов. Я же, говоря о завороженности словами, подразумеваю их происхождение и значение. А значение и смысл – вещи все-таки разные.
Может быть, та стародавняя детская обида и заставила меня приглядываться к словам. Я действительно не могу пройти мимо слова, если не понимаю, откуда оно взялось и почему выглядит именно так, а не иначе.
Вот я сижу в кресле и пишу эту книгу. Что за слово такое – кресло? И почему книга – это книга? Передо мной на экране – Windows. Рядом – окно. Window (англ.) и «окно» (рус.) – одно и то же, правильно? Правильно. Но почему эти слова такие разные? Или они не очень разные, только сходство между ними невидимое? Надо мной – потолок. Странное слово. В нём ничто не указывает, что эта штука – потолок – вверху, над головой, выше всего в комнате. Почему тогда потолок?
Или я иду по улице. Откуда она взялась, эта улица? Не «проход», не «переход», не «ходилка» (по ней ведь ходят!), – именно улица, странно созвучная со словом «улей»6. Вокруг – дома. Почему «дома»7? По мостовой бегут машины, по тротуарам идут люди. С чего вдруг «мостовая»? Ведь никаких мостов не видно. Что реально означает слово «машина»? А «тротуар»? А «люди»? И почему во множественном числе – «люди», а в единственном вдруг – «человек»? Вдоль улицы высажены деревья. Что это за «деревья» такие (см.: дерево)? Не родственники
Вопросы, вопросы, вопросы… Может быть, завораживают именно вопросы, а не слова? Может быть. Как бы то ни было, я постоянно ищу ответы. Всю жизнь. Все шесть десятков лет – с того момента, как научился читать.
И, как правило, эти ответы нахожу. Порой путь к значению слова очень непрост, зато всегда – увлекателен. Подчеркиваю: всегда! По той простой причине, что НЕИНТЕРЕСНЫХ СЛОВ НЕТ ВОВСЕ. В каждом, буквально в каждом слове – свой секрет. Или причуда. Или даже магия. Надо только уметь этот секрет, эту причуду-магию распознать.
Мы купаемся в море слов, плаваем в океане слов, дышим воздухом слов, нас окружает атмосфера слов, мы живем в мире слов, во Вселенной слов, и никуда нам от слов не деться, да и надо ли?
Иногда раскрытие тайны слова – целая детективная история. Есть останки, а что было изначально – непонятно. Тут уж не обойдёшься восклицанием: «Элементарно, Ватсон!» (тем более что таких слов Шерлок Холмс у Конана Дойла не произносил).
Иногда слово похоже на луковицу – или на капусту, как кому нравится. Снимаешь слой за слоем – лист за листом, – а сердцевины всё нет и нет. И вдруг она появляется. Да ещё совершенно неожиданная!
Но чаще всего выявление секрета слова – это путешествие. В пространстве и времени. По странам, народам, языкам, культурам. Ведь слова – очень древние организмы. Они жили, переходили от одних обладателей к другим, меняли вкус, внешность и даже смысл, но все равно жили, и восстановление истории слова – дань бесчисленным поколениям людей, хранившим и передававшим слова, с тем чтобы мы получили их и стали пользоваться, полагая это совершенно естественным занятием. Между тем естественного здесь мало, а вот чудесного – много. Ибо слово – это чудо.
Книга, которую вы открыли и, надеюсь, уже читаете, разбита на два раздела – исключительно для удобства чтения. И первый раздел называется, если кратко, «Смешные слова».
Почему «смешные»?
Ведь слова, собранные в этой книге, – довольно простые, обычные, повседневные. Нет, они, конечно, поразительные, что я постараюсь доказать, – но в то же время совершенно обыкновенные! Это слова нашего родного языка, которые мы употребляем на каждом шагу, не особенно и задумываясь – или вовсе не задумываясь – о том, откуда они взялись и какой путь одолели, чтобы добраться до нашего времени и нашего пространства.
Так всё же – почему «Смешные слова»? Значит ли это, что первый раздел книги предназначен исключительно для веселья? Что на каждой странице будет смешно до слез? Что книгу нужно будет то и дело откладывать и хохотать до колик?
Вовсе нет.
Тогда что? «Смех – дело серьёзное»? (Или, если точно цитировать Сенеку, а именно фразу из его XXIII нравственного письма Луцилию: «Истинная радость – серьёзная вещь»?)
Тоже нет.
Ключ к объяснению словесных секретов первого раздела – само слово «смех» (см.: смех). Прочитаете – и всё станет ясно.