Удивительные приключения дядюшки Антифера (иллюстр.)

Верн Жюль Габриэль

О Сауке, конечно, не шло и речи — ему ничего не причиталось. И, кроме того, он по заслугам приговорен к нескольким годам заключения в одиночной камере эдинбургской тюрьмы.

Никого не удивило, что на этот раз Жильдас Трегомен непременно хотел участвовать в экспедиции. И было бы еще удивительнее, если бы Жюэль не взял с собой Эногат. Через два месяца после свадьбы едва ли он расстался бы со своей женой и вряд ли она захотела бы остаться дома…

Как долго продлится новое путешествие? Ну, разумеется, оно займет не так уж много времени. Они только доедут до места и сразу вернутся домой. Ведь пятого документа искать не придется. Несомненно, Камильк-паша не прибавил ни одного нового звена к этой и без того уже длинной цепи островов! В

последней записи сказано определенно, что сокровища погребены под одной из скал четвертого островка, а положение островка — между побережьем Сицилии и островом Пантеллерия — определено с математической точностью.

— По-видимому, это очень незначительный островок, потому что не обозначен на карте,— заметил Жюэль.

— Возможно! — ответил дядюшка Антифер с мефистофельской усмешкой [489] .

Трудно было понять, что означает эта усмешка.

Прежде всего решили воспользоваться самым быстрым способом передвижения, то есть железной дорогой. Непрерывная колея тянулась от Сен-Мало через всю Францию и Италию до Неаполя. С путевыми расходами не считались, раз дело шло о приобретении тридцати миллионов!

[489]Мефистофель — злой дух, дух отрицания, образ создан германским поэтом Гете Иоганном Вольфгангом (1749-1832) в философской трагедии «Фауст» (1808-1832). Имя Мефистофеля стало нарицательным, как и название дерзко-насмешливой его улыбки-усмешки.

Утром шестнадцатого октября Нанон проводила своих путешественников, взявших билеты на первый отходящий поезд. Не задерживаясь в Париже, они пересели в экспресс Париж — Лион, затем пересекли франко-итальянскую границу и, не удостоив вниманием ни Милан, ни Флоренцию, ни Рим, вечером двадцатого октября прибыли в Неаполь. Жильдас Трегомен был настолько же уверен в благополучном исходе нового путешествия, насколько измучен непрерывной тряской в железнодорожном вагоне, продолжавшейся не менее ста часов.

Покинув на следующий день гостиницу «Виктория», дядюшка Антифер, Жильдас Трегомен, Жюэль и Эногат сели на пароход, отправлявшийся в Палермо, и после восхитительного однодневного перехода высадились в столице Сицилии. Только не подумайте, что они собирались осматривать палермские чудеса! Даже у Жильдаса Трегомена не было намерения вывезти из этого путешествия хотя бы беглые воспоминания о достопримечательностях. Он не порывался даже послушать знаменитую Сицилийскую вечерню [490] , о которой все так много говорили! Нет! В его глазах Палермо [491] был не прославленным городом, последовательно переходившим из рук в руки — к норманнам, французам, испанцам, англичанам… Для него это была просто станция отправления почтовых карет и дилижансов, следующих два раза в неделю в Корлеоне в девять часов утра, а затем в двенадцать часов из Корлеоне — в Агридженто.

[490]Сицилийская вечерня — народное восстание против французского владычества, вспыхнувшее в Палермо в 1282 году во время одного из вечерних богослужений и охватившее весь остров Сицилия. В результате восстания остров отпал от Сицилийского королевства, которое развалилось.

[491]Палермо — главный город и порт острова Сицилия в Италии.

Агридженто больше всего интересовал наших путешественников, потому что в этом старинном городе, расположенном на южной стороне Сицилии, должно состояться свидание с банкиром Замбуко и нотариусом Бен-Омаром.

Не сопряжен ли этот способ передвижения со всякими неприятными происшествиями или опасными случайностями? Ведь почтовые

дороги отнюдь не безопасны, а в Сицилии есть еще грабители и будут, похоже, всегда. Они пустили там глубокие корни, подобно оливковым деревьям или алоэ.

Как бы то ни было, на следующий день дилижанс отправился в дорогу, и путешествие прошло благополучно. В Агридженто приехали вечером двадцать четвертого октября, и если пассажиры еще не достигли цели, то, по крайней мере, приблизились к ней…

Банкир и нотариус, один — из Александрии, другой — из Туниса, не опоздали на назначенное свидание. На что только не толкает людей неутолимая жажда золота!

При встрече оба сонаследника обменялись лишь следующими словами:

— На этот раз вы уверены?

— Уверен.

Но каким издевательским тоном произнес это дядюшка Антифер и какой иронический взгляд бросил на банкира!

Найти в Агридженто парусник — самое легкое дело. В этом порту нет недостатка ни в рыбачьих, ни в каботажных судах — баланчеллы, тартаны, фелуки [492] , сперонары и другие виды судов средиземноморского флота представлены там в изобилии.

[492]Фелука (фелюга) — легкое, быстроходное судно с тремя косыми парусами.

Впрочем, речь идет всего лишь о небольшой морской экскурсии, прогулке за сорок миль от берега, по направлению к западу. Отплыв вечером при попутном ветре, можно к полудню следующего дня добраться до места назначения.

Судно наняли. Называлось оно «Провиденца». Это фелука примерно тонн в тридцать, управляемая старым морским волком, который добрых полвека плавал в этих водах. Он мог с закрытыми глазами править судном от Сицилии до Мальты, от Мальты до тунисского побережья!

— Нет никакой надобности посвящать его в наши дела, Жюэль.

Жюэль счел совет Трегомена благоразумным.

Хозяина фелуки звали Джакопо Граппа, и, так как счастье решительно стало на сторону наследников Камильк-паши, этот Джакопо Граппа говорил хоть и на неправильном, но достаточно понятном французском языке.

И кроме того, еще одна удача, большая удача! Стоял октябрь, то есть начинался неблагоприятный сезон с плохой обычно погодой — бурным морем, обложенным тучами небом… Так вот — ничего этого сейчас не было. Холод, правда, уже наступил, но воздух был сухой, ветерок тянул с материка, и, когда «Провиденца» вышла в широкое море, великолепная луна залила своим светом высокие горы Сицилии.

У Джакопо Граппа было всего пять матросов — экипаж, вполне приспособленный к работе на фелуке. Легкое суденышко быстро скользило по гладкой водной поверхности, такой спокойной, что даже Бен-Омар не испытывал ни малейших признаков морской болезни. Никогда еще судьба не была к нему на море так благосклонна!

Ночь прошла без происшествий, утренняя заря предвещала наступление прекрасного дня.

Удивительный человек этот Пьер-Серван-Мало! С видом полнейшего безразличия, засунув руки в карманы, с трубкой во рту, он спокойно прогуливался по палубе. Глядя на него, Жильдас Трегомен, находившийся в состоянии сильнейшего возбуждения, просто не верил своим глазам. Он устроился на носу. Рядом сидели неразлучные Эногат и Жюэль. Молодая женщина наслаждалась очарованием этой поездки. Ах, почему она не может следовать за своим мужем всюду, куда его закинут случайности дальнего плавания!

Время от времени Жюэль подходил к рулевому проверить курс, то есть лишний раз удостовериться, повернут ли нос «Провиденцы» на запад. Рассчитав скорость, он надеялся, что к одиннадцати часам фелука подойдет к долгожданному острову. Затем он возвращался к Эногат и каждый раз выслушивал наставление Жильдаса Трегомена:

— Не занимайся только своей женой, Жюэль, а побольше нашим делом!

Трегомен теперь говорил «наше дело»! О, как изменился этот добрейший человек! Но ведь он заботился о них, о детях!