Удивительные приключения
Шрифт:
В конце концов нам с Володькой надоело стоять и ждать, когда на нас обратят внимание. Пришлось прервать их воркование. Мы познакомились (даже Советник-Собеседник включился и представился, ну и тип). Выяснилось, что русалку зовут Эльна, что она на год младше Андрея и что учится она в лесной трансанаморформной профессиональной школе. В этой школе, как мы поняли из объяснений Эльны, учат из атомов собирать копии окружающих предметов. Не у всех, правда, получается. То кто-нибудь вместо подберезовика мухомор слепит, то, еще чего хуже, у кого-нибудь вместо тортика, допустим, расползается по тарелке вонючая бесформенная куча. Трудно, что ни говори. Тут, как и во многом, талант необходим.
Напоминание
Отобедав, мы с Володькой в томной сыто-пьяной истоме завалились на боковую. Андрей же с Эльной, снова усевшись над водой, продолжили свое милование. Проснувшись где-то через часок, мы увидели их все так же сидящих на том же месте. Но, любовь - любовью, а надо и честь знать. Нам пора было в дальнейший путь. Поблагодарив гостеприимную хозяйку, мы, пообещав ей заглянуть на обратном пути, двинулись в дорогу. Андрея мы чуть ли не силком подняли и заставили идти с собой. Он шел, поминутно оглядываясь, даже когда деревья закрыли собой реку, на берегу которой осталась сидеть грустная Эльна. Потом оглядываться перестал, но брел какой-то сам не свой, понуро свесив голову и шагая, скорее всего, чисто автоматически. На наши с Володькой язвительные шуточки в его адрес Андрей никак не реагировал. И неизвестно, до чего бы он так дошел, если бы не еще одна встреча.
Мы вышли из леса и сразу наткнулись на дорогу, ведущую вдоль опушки к городу, который уже можно было различить вдалеке. По дороге к нам со стороны реки приближался, пофыркивая, черный допотопный автомобиль. И, пока он подъезжал, мы во все глаза разглядывали сей транспортный анахронизм. Открытый с боков, он имел крышу из потертого, продырявленного в нескольких местах выцветшего брезента, державшегося на конструкции из металлических трубок, две из которых шли через края поделенной горизонтально пополам рамы лобового стекла аж до передних фар, что огромными консервными банками торчали по бокам капота. Такой же брезент, но с прямоугольным окантованным отверстием (видимо, там раньше было вставлено стекло) закрывал машину сзади. Крылья, слитые с подножками, широко разносились над высокими и узкими колесами, красные обода которых держались на красных же толстых спицах, повсюду битых и погнутых. Обшарпанные двухместные сиденья, формой своей напоминающие перетянутые диванчики, из которых заднее было чуть выше и отгораживалось от улицы дверцами, доходившими до подлокотников, тоже имели ранее, вероятнее всего, красный цвет. За рулем, расположенном с правой стороны автомобиля, сидел водитель в темном кожаном шлеме, таком же потрепанном, как и все остальное, и больших резиновых очках с круглыми стеклами, из-под которых вытягивались далеко вперед зеленые крокодильи челюсти. Сзади подпрыгивал в такт трясущейся на неровностях дороги машины маленький коричневый зверек, лопоухий и глазастый, похожий на плюшевую игрушку. Вообще, эта парочка здорово смахивала на крокодила Гену и Чебурашку из детского мультфильма.
Поравнявшись с нами, автомобиль, на радиаторе которого мы смогли наконец разобрать надпись "Ford", бабахнул дымным выхлопом и остановился, урча и подрагивая. Крокодил переместил очки с глаз на шлем, спросил, не в город ли мы идем, и, узнав, что в город, предложил подвезти. Мы, конечно же, с радостью согласились.
Гена надавил на газ, и мы покатили к городу. Скорость была невелика, на всех мало-мальски заметных кочках машину подбрасывало, но ехать в этом стареньком ("Тыща девятьсот восьмого года," - с гордостью сообщил Гена) "Форде" было довольно приятно. Теплый, пахнущий пряными травами, цветами и землей, ветерок обдувал наши лица и мягко вливался в легкие. Брезент защищал нас от жарких лучей солнца, а анекдоты, рассказываемые нами по очереди, настолько скрашивали поездку, что и Андрей потихоньку оттаял и начал постепенно приходить в себя, иногда, правда, опять впадая в депрессию, но все реже и реже.
Нам уже были отчетливо видны окраины города, когда в эту гармонию вторгся тревожный запах перегретого металла. Из-под капота показался легкий дымок. Крокодил Гена с досадой треснул себя ладонью по лбу: он забыл, оказывается, залить утром воду в радиатор. Пришлось срочно сворачивать с дороги к небольшому озерку, поросшему буйной растительностью. И вот здесь-то нас и постигла очень большая неприятность. Мы подъехали к самой воде, залили радиатор "Форда", немного искупались, но, когда захотели выехать обратно, обнаружили, что автомобиль успел увязнуть в показавшейся поначалу вполне надежной почве. Что мы только ни делали, чтобы вытолкать машину: и хворост подкладывали, и какие-то железные сетки, валявшиеся невдалеке, и всей толпой наваливались сзади - ничего не помогало. "Форд" только зарывался глубже и глубже.
И вот мы сидим сейчас, отдыхаем, чтобы снова попробовать вытащить автомобиль, основательно теперь для этого подготовившись: поддомкратив и выложив колею. А солнце уже клонится к западу. Сколько времени потеряли. И никакой машины на дороге. Так бы зацепили, дернули - вот и вся недолгая.
Ну да ладно, будем надеяться, что все-таки выберемся отсюда когда-нибудь. А потому надо вставать. Не ночевать же, в самом деле, в этом болоте.
– - -
На этот раз наши потуги принесли неплохой результат: "Форду" удалось проехать несколько метров перед тем, как завязнуть в новом месте.
– Ну, черт бы его побрал!
– в сердцах воскликнул Володька.
– Надо же так вляпаться!
– Ребята, еще немножко до сухого места осталось, - жалобно протянул крокодил Гена.
– Давайте еще подтолкнем, а то ночь уже скоро настанет.
Мы тяжело вздохнули и снова принялись тянуть, толкать, заглядывать под машину, подкапывать грунт перед колесами, закидывать под них сучья, щепки и всякий мусор, опять толкать, опять заглядывать под машину. Чебурашка суетился, бегал вокруг автомобиля, хлопал глазками и изо всех сил переживал.
Когда нам надоело тянуть и толкать, а под "Форд" нельзя было заглянуть из-за того, что он снова по самое брюхо зарылся в землю, Андрей неуверенно предложил:
– А, может, опять поддомкратим? Все равно, так уже, по-моему, не вытащим.
Все до того умаялись, что не сказали в ответ ни слова, а просто стали молча готовить место под правым задним колесом для домкрата. В наших движениях была обреченность полностью отчаявшихся людей. Чебурашка чуть не плакал.