Удивительный Морис и его просвещённые грызуны

Пратчетт Терри

Девочка вытащила два блюдца из буфета. – Мой отец говорит, что если мы все будем себя разумно вести, всем хватит еды, – продолжила она. – Я думаю, это правильно. Я согласна с ним. Но я думаю, что если человек уже показал солидарность, то ему должна быть разрешена небольшая добавка. А мы, как мне кажется, получаем ещё меньше остальных. Можете вы это себе представить? Ну да ладно… Ты, значит, действительно магическая кошка? – спросила она Мориса, наливая молоко в блюдце. Молоко не текло, а скорее переваливалось через край, но Морис был уличным котом, поэтому

пил даже такое молоко, которое пыталось уползти.

– О да, магическая, – ответил он, оторвавшись от блюдца. Вокруг его рта красовалось бело-жёлтое кольцо. За две рыбьи головы он был готов быть кем угодно для кого угодно.

– Наверно, ты жил у какой-то ведьмы, которую звали Гризельда или как-то похоже, – сказала девочка и положила рыбьи головы на другое блюдце.

– Да, точно, её звали Гризельда, – отозвался Морис, не поднимая головы.

– Наверно, она жила в пряничном доме в лесу.

– Да. – Но он не был Морисом, если бы чего-нибудь сходу не присочинил: – Но это был не пряничный дом, а дом из сухарей, потому что она была на диете. Очень заботилась о своём здоровье, старая Гризельда.

Девочка пару секунд моргала в полном недоумении, а потом решительно сказала: – так это не должно быть.

– Извини, я ошибся, домик действительно был пряничным, – поспешно согласился Морис. Кто давал еду, всегда был прав.

– И наверняка у неё были большие бородавки.

– Уважаемая… – Морис постарался выглядеть совершенно честным. – Некоторые из её бородавок даже обладали собственной жизнью и ходили друг к другу в гости. Э… а как тебя зовут, девочка?

– Обещаешь ты мне, что не будешь смеяться? – спросила девочка.

– Обещаю, – ответил кот. Кто знает, может у неё были ещё рыбьи головы.

– Меня зовут… Малисия.

– Ага.

– Ты смеёшься? – спросила она угрожающим тоном.

– Нет, – удивлённо ответил кот. – А над чем?

– Тебе не кажется смешным моё имя?

Морис подумал над известными ему именами: Окорок, Опасный Боб, Загар, Сардины…

– По-моему, обычное имя, – сказал он.

Малисия посмотрела на него с подозрением, но потом переключила своё внимание на мальчика, который спокойно сидел с обычным для него довольным выражением лица, которое у него бывало всегда, когда ему было нечего делать.

– А у тебя тоже есть имя? – спросила она. – Ты случайно не третий, младший сын короля? Если твоё имя начинается с «Принца», это будет важное свидетельство.

– Я думаю, что меня зовут Кейт, – ответил мальчик.

– Ты никогда не говорил, что у тебя есть имя! – вырвалось у Мориса.

– Никто меня и не спрашивал, – ответил мальчик.

– Кейт – так себе начало для имени, – сказала Малисия. – В нём нет ничего загадочного. Это точно твоё настоящее имя?

– Это то имя, которое мне дали.

– Да, так это звучит лучше. В этом есть лёгкий намёк на какую-то тайну, – сказала Малисия неожиданно заинтересованным тоном. – Как раз ровно столько, чтобы создать определённое напряжение. Я так думаю, что тебя выкрали вскоре после

рождения. Вероятно, ты на самом деле законный король какой-нибудь страны, но они нашли кого-то похожего на тебя, и вас поменяли. В этом случае у тебя должен быть волшебный меч, который однако таким не выглядит, а показывает свою волшебность только тогда, когда придёт время взять судьбу в свои руки. Наверно, тебя нашли где-то под дверью.

– Это верно, – подтвердил Кейт.

– Вот видишь! Я всегда права!

Морис всегда старался понять, что людям нужно. И Малисии, как ему казалось, был нужен кляп. Но он ещё не слышал, как глупый на вид мальчик рассказывал что-то о себе.

– А что ты делал под дверью? – спросил он.

– Не знаю, – ответил Кейт. – Вероятно, лепетал что-то.

– Ты никогда не рассказывал мне об этом, – с упрёком сказал Морис.

– А это важно? – спросил мальчик.

– Вероятно, рядом с тобой лежали тогда волшебный меч и корона. И ещё у тебя есть какая-нибудь таинственная татуировка или странная родинка, – продолжила строить предположения Малисия.

– Не думаю, – ответил Кейт. – Никто ничего такого мне не говорил. В корзине кроме меня лежали только одеяло и записка.

– Записка? Это важно!

– На ней было написано: «девятнадцать пол-литровых бутылок молока и один клубничный йогурт», – сказал Кейт.

– Да, с этого мало толку, – разочаровано протянула Малисия. – Почему девятнадцать пол-литровых бутылок?

– Это была Гильдия Музыкантов, – сказал Кейт. – Она довольно большая. О йогурте я ничего не знаю.

– Сирота, это хорошо, – решила Малисия. – Принц может стать только королём, а сирота может стать кем угодно. Тебя били? Или запирали в подвале, где ты вынужден был мучаться от голода?

– Такого я не помню, – ответил Кейт и посмотрел на Малисию с удивлением. – В Гильдии все были добры ко мне. Там были хорошие люди, и они меня многому научили.

– У нас тут тоже есть гильдии, – сказала девочка. – Она учат мальчиков на столяров или каменотёсов и тому подобное.

– Наша гильдия учила меня музыке, – объяснил Кейт. – Я музыкант. И к тому же хороший. Я зарабатываю музыкой на жизнь с шести лет.

– Ага! Таинственный сирота, особенный талант, вырос в бедности… Постепенно всё вырисовывается, – торжествующе заявила Малисия. – Клубничный йогурт, наверно, неважен. Что бы изменилось в твоей жизни, если бы у него был банановый вкус? Кто знает?! А какую музыку ты играешь?

– Какую? – переспросил Кейт. – Разных музык не бывает, есть просто музыка. Она везде, надо только прислушаться.

Малисия посмотрела на Мориса. – Он всегда такой? – спросила она.

– Он раньше вообще о себе не рассказывал, – ответил кот.

– Наверняка вам не терпится узнать всё обо мне, – сказала Малисия. – Вы просто стесняетесь спросить.

– Да, конечно, – поторопился согласиться Морис.

– Наверняка вас не удивит узнать, что у меня есть две ужасные сводные сёстры, и что я одна должна выполнять всю работу по дому.