Удивительный Морис и его ученые грызуны

Пратчетт Терри Дэвид Джон

— Трудно говорить, — пробормотал Морис, и его голос прозвучал безжизненно.

— Я уверен, что ты с ним не был знаком, — сказал Опасный Боб. — Мне иногда не хватает его. Он стал замечательной крысой, когда наконец-то смог заговорить.

— Хм. Ты был с ним знаком, Морис? — спросила Персик, буквально пригвоздив его взглядом к стене.

Лицо Мориса непрерывно меняло своё выражение. Но в какой-то момент он собрался с духом и сказал: — Да! Я его сожрал! Остались только лапы, зелёная желеобразная штучка и отвратительный фиолетовый комок, о котором никто не знает, что это такое! Я был просто котом! Я ещё не научился

думать! Я ничего не знал! И я был голоден! Кошки едят крыс, так устроен мир! Это не было моей виной! И он сожрал какую-то магическую дрянь, а я сожрал его, и это меня и изменило! Знаете вы, каково это — смотреть на зелёную желеобразную штучку новыми глазами?! Это отвратительно! Иногда, тёмными ночами, мне кажется, что я его слышу откуда-то из глубины! Ясно?! Довольны?! Я не знал, что он — личность! Я его сожрал! Он сожрал магической дряни, а я сожрал его, и поэтому я тоже стал Изменённым! Я сознаюсь! Я его сожрал! Это не моя вииинаа!

А потом стало тихо. Через какое-то время Персик сказала: — Да, но это было давно, верно?

— Что? Ты хочешь меня спросить, не жрал ли я кого-то после этого? Нет!

— Но тебе жаль того, что случилось? — спросил Опасный Боб.

— Что? А как ты думаешь? Иногда мне снятся кошмары, в которых я отрыгиваю, и тогда…

— Ну, тогда всё в порядке, — сказала маленькая крыса.

— В порядке? — повторил удивлённый Морис. — Как это может быть в порядке? И знаешь ты, что хуже всего? Я кот! Коты слоняются кругом и ни о чём не жалеют! Коты не чувствуют себя виноватыми! Знаешь ты, каково это, спрашивать "Эй, еда, ты умеешь говорить?"? Коту не положено так себя вести!

— Но и мы не ведём себя так, как положено себя вести крысам, — ответил Опасный Боб. Грустная тень опять легла на его лицо. — До сих пор не вели, — вздохнул он.

— Всё перепугались, — сказала Персик. — А страх заразен.

— Я надеялся, что мы можем быть чем-то большим, чем просто крысы, — продолжил Опасный Боб. — Я думал, мы можем быть чем-то большим, чем существа, которые пищат и мочатся, что бы об этом ни говорил Окорок. Но теперь… Где все они?

— Почитать тебе из Приключений господина Вислоуха? — спросила Персик с беспокойством в голосе. — Это тебя всегда подбадривает, когда у тебя случаются твои… тёмные периоды.

Опасный Боб кивнул.

Персик подтащила большую книгу поближе к свече и начала читать.

— Однажды господин Вислоух и его друг крыса Руперт пошли в гости к старому господину Ослу, который жил вниз по течению реки…

— Почитай лучше там, где они разговаривают с людьми, — попросил Опасный Боб.

Персик пролистала несколько страниц. — "Привет, крыса Руперт", сказал фермер Бернд. "Сегодня действительно удивительный день…"

Они чокнутые, подумал Морис, слушая историю о тёмных лесах с чистыми, журчащими ручьями, которую одна крыса читала другой, в то время как они сидели неподалёку от сточной трубы, в которой наверняка не текло ничего чистого. Но по крайней мере, там что-то журчало. Иногда. Большую часть времени там раздавались звуки, похожие на блюб.

Всё псу под хвост, подумал Морис. У них в головах есть эта небольшая картинка, которая показывает им, как хорошо и красиво всё может быть…

Посмотри в эти маленькие розовые глазки, сказали Морису мысли в его голове. Посмотри на эти маленькие дрожащие носы. Если ты сейчас удерёшь и оставишь их в беде — как ты сможешь потом хоть когда-нибудь смотреть на такие маленькие дрожащие носы?

— Но

мне это и не нужно, — ответил Морис сам себе вслух. — В этом-то и дело!

— Что? — спросила Персик, подняв глаза от книги.

— Так, ничего… — Морис помедлил. Ничего не помогало. Это противоречило всему, что составляло суть кошки. Вот что случается с теми, кто начинает думать, рассуждал он.

Это приносит только неприятности. Даже если ты знаешь, что другие люди в состоянии сами думать, ты всё равно начинаешь думать за них.

Люди, конечно, были полезны. Они умели открывать двери и приносить рыбу. Морис застонал.

— Нам надо, пожалуй, всё-таки выяснить, что случилось с мальчиком, — сказал он.

В подвале было темно. И не считая тихого стука падающих время от времени капель, там не было никаких звуков, кроме двух голосов.

— Давай начнём с начала, — сказала Малисия. — У тебя нет с собой какого-нибудь ножа?

— Нет, — ответил Кейт.

— Или спичек, чтобы пережечь наши путы?

— Нет.

— И рядом с тобой не лежит никакого острого предмета, чтобы перетереть об него верёвку?

— Нет.

— И ты не можешь протащить ноги сквозь руки, чтобы руки оказались впереди?

— Нет.

— И ты не обладаешь никакими тайными способностями?

— Нет.

— Ты уверен? Когда я тебя в первый раз увидела, я сразу подумала: у него есть какие-то тайные способности, которые проявятся, как только он попадёт в беду. Я думала: у того, кто настолько бесполезно выглядит, его бесполезность наверняка является только маскировкой.

— Нет, я уверен в этом. Послушай, я обычный человек. Да, меня действительно вскоре после рождения подкинули. Я не знаю, почему. Так случилось. Но я слыхал, что такое бывает часто. В этом нет ничего особенного. И у меня нет никаких тайных отметин, и я не замаскированный герой, и никаких особенных способностей у меня нет. Ну ладно, я хорошо умею играть на разных музыкальных инструментах. Но это потому, что я много упражняюсь. И в любом случае я совсем не тот человек, который годится в герои. Я справляюсь как-то, нахожу свою дорогу в жизни, но и не более. Я стараюсь как могу. Понятно?

— О, — только и смогла ответить Малисия.

— Тебе надо было кого-то другого искать.

— Так ты совсем не можешь помочь?

— Нет.

Некоторое время они молча сидели в темноте. Потом Малисия сказала:

— Знаешь, я думаю, это приключение во многих смыслах неправильно организовано.

— Да что ты говоришь?! — ответил Кейт.

— Да! Никто не должен быть связан таким образом.

— Ты что, до сих пор не понимаешь, Малисия? Это не история, — сказал Кейт настолько спокойно, насколько мог. — Я всё время пытаюсь это тебе объяснить. Настоящая жизнь непохожа на истории. В настоящей жизни нет никакой… магии, которая следит за тем, чтобы с тобой ничего не случилось, чтобы негодяи отворачивались в подходящий момент, чтобы они тебя не били слишком сильно, чтобы они тебя бросали связанную прямо рядом с каким-то ножом, вместо того, чтобы убить. Ты меня понимаешь?

В ответ раздалась только угрюмая тишина.

— Моя бабушка и моя тётка были известные рассказывательницы историй, — сказала наконец Малисия. Её голос немного дрожал. — Агонисия и Эвиссера Гримм.

— Да, я знаю, — ответил Кейт. — Ты уже говорила об этом.

— Моя мать тоже стала бы хорошей рассказывательницей историй, но мой отец не любит истории. Поэтому я поменяла мою фамилию на Гримм, из профессиональных соображений.

— Ах…

— Когда я была маленькой, меня били за то, что я рассказывала истории, — продолжила Малисия.