Удовольствие гарантировано
Шрифт:
— Ты очень скоро почувствуешь себя лучше. Обещаю. Доктор Гудман — это тот самый кошачий укротитель, — тихо говорит она.
— Ну, спасибо тебе.
Слоун вздрагивает, затем улыбается, возможно, немного смущенно.
— Я не думала, что здесь кто-то есть.
— Я понял. Кроме того, это было восхитительно.
— И я подозреваю, что это правда. По всем пунктам.
— Спасибо, что навестила Куинна. Он любит компанию.
Она протягивает руку и чешет его подбородок, а он трется о нее.
— Мне нравится
— Кстати, я хотел спросить тебя о собаке.
Слоун рассказывает мне о мини с кожным заболеванием, которую она хочет принести в свой приют, показывая мне фотографию щенка, когда мы выходим из секции питомника.
— Он в приюте, из которого я хочу его вытащить. Но я хочу быть уверена, что не откушу больше, чем смогу прожевать. Можешь ли ты помочь ему, не слишком все усложняя?
Я рассматриваю фотографию, кивая.
— Выглядит вполне излечимым. Через несколько дней ему должно стать лучше.
Слоун одаривает меня самой профессиональной улыбкой, и я хочу поцеловать ее прямо сейчас. Потому что я знаю, что это значит. Это у нас есть тайная улыбка. Это то, что я изо всех сил стараюсь не показывать виду.
И это заставляет меня двигаться дальше.
Знание того, что мы приготовим сегодня вечером, сильно заводит.
С другой стороны, все в ней — рецепт мгновенного возбуждения, включая ванильный аромат ее волос. Я чувствую пьянящий запах, когда стою близко, так чертовски близко к ней.
— Вот! Я знал, что вы двое поладите, как пара старых приятелей.
При звуке голоса Дуга я моргаю и отхожу от Слоун, хотя мы и не касались друг друга. Мою кожу покалывает неприятное ощущение, которое отчетливо напоминает чувство вины и оставляет послевкусие предательства.
— Да, мы прекрасно ладим, — говорит Слоун холодно и профессионально.
— У меня было предчувствие. — Дуг говорит так чертовски гордо, и жестом приглашает нас присоединиться к нему в его кабинете.
— Проходите. У меня есть кое-что для вас двоих.
С тошнотой в животе и свинцовыми ногами я следую за ним. Оказавшись в своем кабинете, он указывает на белую коробку на столе, обвязанную тонкой голубой лентой.
— Для вас двоих. И вы можете поделиться ими с Джонатаном и Сэм.
Я указываю на коробку, едва в силах встретиться взглядом со Слоун. Если я это сделаю, все, что я увижу, — это то, как сильно я хочу ее, и я не могу смириться с этим прямо сейчас.
— Окажешь мне честь?
Она откашливается, тянется к коробке и дергает за шнурок.
— Спасибо, папа.
Но ее пальцы дрожат, и они соскальзывают.
Я беру коробку и развязываю ее, открывая белый картонный клапан. Внутри несколько собачьих костей, покрытых глазурью.
— Это печенье. В форме собачьих костей, — выпаливает Дуг, как
Я тянусь за печеньем и кусаю. Удивительно вкусно.
— Вкусно, Дуг.
— Попробуй, Слоун.
Она берет печенье и жует.
— Вкуснятина.
Мы смотрим друг на друга, и тайна между нами настолько глубока, что ее можно найти на дне Марианской впадины.
— Это всего лишь маленький подарок. Чтобы сказать спасибо, — добавляет Дуг.
Я хмурю лоб.
— За что?
Дуг подходит ко мне, хлопает одной рукой по моему плечу, другой-по плечу своей дочери.
— За то, что перемен прошли незаметно. Признаться, я нервничал. Как может сложиться. Но это оказалось здорово.
Он переводит взгляд со своей дочери на меня, и мое чувство вины удваивается, затем удваивается снова, превращаясь в огромную кучу монет вины.
Я сплю с его дочерью.
Я трахаю ее за его спиной.
И я собираюсь сделать это сегодня вечером.
И мне это чертовски нравится.
— Это было здорово. Работать вместе было здорово, — хрипло говорю я.
Слоун делает шаг вперед и целует отца в щеку.
— Это было фантастически, — добавляет она. — И скажи Хелене, что она чертовски хороший пекарь.
— Она пекарь, она художник, она слушательница. Я безумно люблю ее. Эй. Я хотел поскорее отвезти ее куда-нибудь в отпуск. У тебя есть какие-нибудь мысли о том, куда нам следует поехать?
Его искреннее отношение к ней напоминает мне, что она — семья. Слоун достаточно хорошо знает его жену, чтобы ответить на этот вопрос.
А я — третий лишний.
Я ухожу.
— Спасибо за печенье, — говорю я, не оглядываясь.
Я направляюсь прямо в свой кабинет, закрываю дверь и плюхаюсь в кресло. Я опускаю голову на стол, застонав от разочарования.
Следующий прием через десять минут, и мне нужно избавиться от этого чувства. Сев, я лохмачу волосы, как будто могу стереть всю эту встречу, все, начиная от поздравлений Дуга по поводу нашей связи и заканчивая его желанием произвести впечатление на жену.
Я поворачиваюсь, беру рамку с фотографией, стоящую рядом с компьютером, и рассматриваю фотографию, сделанную много лет назад. Мама, папа, Трули и я на выпускном в нашей средней школе, за месяц до смерти папы.
— Что бы ты сделал? — я спрашиваю человека, которого уважаю, которым восхищаюсь.
Но как только вопрос звучит, я беру его обратно, качая головой, отмахиваясь от него, как от дыма.
— Притворись, что я этого не говорил, — бормочу я.
Мне не нужны советы отца.