Удравшие из ада
Шрифт:
– И кто только создает такие бредовые мороки? Фантасты, чтобы их всех! Никакого реализма!
Беймс Джонд тогда сжался в ожидании неизбежного экзорцизма, но толстяк лишь плюнул и, бурча, как рассерженный пес, проследовал мимо.
Убедившись, что изгонять его никто не собирается, специальный агент вновь приступил к поискам.
Бродя по коридорам и лестницам, заглядывая в аудитории и подсобные помещения, Беймс Джонд изо всех сил старался маскироваться под морок, хотя не представлял, что это такое.
Но пока, судя по всему,
Скрытный проснулся, ощутив, как его довольно сильно потрясли за плечо.
– Что такое? – пробормотал он, не очень понимая, где находится и как тут оказался.
– Ты новенький, что ли? – спросил кто-то звонким, как литавры, голосом.
Маг поднял голову и обнаружил, что спал, сидя за партой, и что его окружают удивленные молодые люди в зеленых мантиях.
От сотрясения в черепе проснулись воспоминания – ночью он бродил по университету, отыскивая эту проклятую библиотеку, потом начала мерещится всякая ерунда, а в ногах появилась усталость… он зашел в аудиторию, чтобы поспать часок-другой…
В окно ярко светило никак не утреннее и тем более не ночное солнце.
– Чего молчишь? – осведомился круглолицый крепыш. – Язык проглотил, что ли? Почему у тебя такая странная одежда? И зачем ты напялил этот дурацкий капюшон?
Скрытный сжался, вновь, спустя много десятилетий, ощутив себя плюгавым заумным студентом, издеваться над которым – долг каждого сокурсника.
– Э… у меня аллергия на свет, – сказал он, сдерживая паническое желание вскочить и убежать.
«Ты великий маг! – подсказал разум. – Ты способен одним заклинанием обратить всю это молодежь в прах!» Но вопящая орда примитивных инстинктов и чувств, долгие годы отсиживавшихся в подсознании, затоптала его, как толпа варваров – пытающий сопротивляться поселок.
– Не б-б-бей-т-т-тее… – заблеял Скрытный, – м-м-ме-ен-ня-я…
– Чего он там бормочет? – крепыш выразительно стиснул кулаки. – А ну…
Дверь с негромким стуком открылась, и Скрытный понял, что пережитый только что страх – жалкий ветерок рядом с обрушившимся на спрятавшегося под капюшоном мага ураганом ужаса.
В аудиторию вошел мэтр Тугодум, декан факультета магии нечеловеческих существ.
Преподаватель, которого студент, позже ставший Скрытным, боялся до судорог.
– Так, что тут у нас? – сварливым голосом осведомился мэтр Тугодум. – Опять болтаете? А ну всем сесть!
Скрытный облился холодным потом и попытался ускользнуть под парту, но был замечен.
– Так, ты! – палец декана нацелился так, словно у пальца имелся инфракрасный прицел. – Э… студент, как твоя фамилия?
– Пу-пу-пу…
– Ты заика, что ли? – удивился мэтр Тугодум.
– Не-не-нет, эт-то моя фа-фмилия – Пупупу, – пролепетал несколько оправившийся Скрытный, жалея, что новая мантия, надетая только вчера, ярко-зеленого цвета.
В точности того же, что и у студентов факультета магии нечеловеческих существ.
– Ага, –
Он привык к тому, что существует определенная категория студентов, начинающих ходить на занятия ближе к концу учебного года, и не удивился, обнаружив в аудитории незнакомца.
Смутило его нечто другое – какое-то давнее воспоминание, связанное с противным голосом собеседника.
– Надеюсь, вы приготовили домашнее задание? – осведомился мэтр Тугодум.
Услышав вопрос, Скрытный понял, что висит на волоске, что еще мгновение – и опытный, умелый маг, наводящий страх на три четверти Ква-Ква, будет отброшен в сторону, а власть над телом возьмет двадцатилетний юнец, набитый комплексами, страхами и глупостями, как старый диван – клопами.
– Да… – прохрипел он, радуясь, что капюшон надежно скрывает лицо.
– Тогда расскажите нам об особенностях боевой магии гномов, – декан сделал приглашающий жест, – прошу сюда, к доске…
Двигаясь точно марионетка, Скрытный выбрался из-за стола и побрел между партами, из последних сил давя растущую в душе волну паники. Студенты злорадно захихикали.
Люди привыкли судить о зданиях по фасадам, хотя истинная сущность домов проявляется в том, как они выглядят сзади.
Если спереди Магический Университет Лоскутного мира смотрится величественно и упорядоченно, то сзади напоминает кошмар, приснившийся безумному архитектору после вечеринки с участием растаманов, подозрительных курильниц и маленьких зеленых чертиков.
Стены торчат друг из друга под невероятными углами, кирпич соседствует с бетонными блоками, а те переходят в бревна. Колонны вырастают из земли и утыкаются в никуда, а разноразмерные окна будто привезены с выставки «Самые нелепые отверстия мира».
Человек, взглянувший на это в первый раз, обычно испытывал острое желание отвернуться.
От стен университета и до самой ограды раскинулся парк, маленьким кусочком окультуренной жизни выглядели грядки, поросшие всяческой волшебной ботвой, от мандрагоры до плюща отвязного, семечка которого достаточно, чтобы целый полк троллей увидел розовых слонов.
В парковых зарослях обитали какие-то существа, и в гуще зелени то и дело что-нибудь шевелилось.
Поэтому на ненавязчивый шум в парке никто не обращал внимания, а зря, так как он сопровождался членораздельными высказываниями:
– Ну что, моя задница перестала тлеть?
– Да… и-ик. А моя?
– Ну-ка повернись. Похоже, да. Но как мы с этими дырами пойдем в университет?
– Я могу зашить, у меня есть нитки и иголка.
Что-то зашуршало, потом раздался резкий звук, какой бывает, когда рвут нитку.
– Я быстро… И-ик.
– Надеюсь.
Заглянувший в довольно густые кусты наблюдатель обнаружил бы там Зубоста Дерга, наряженного в штаны, ботинки и бороду, а рядом с ним – занятого любимым делом жреца-стилиста.