Уездный город С***

Кузнецова Дарья

– Что вы имеете в виду? – растерялся поручик, не сумевший применить подобный эпитет к блуднице.

– Характер. Ох и сильна. Понравилась она мне, очень на меня похожа. В таком возрасте в это ремесло идут от безнадёги, а Аглая решила, что хочет жить красиво. Но не просто решила, а твёрдо шла к поставленной цели. Иные с такими запросами как себя ведут? Думают, что за красу и свежесть им непременно должен к ногам граф упасть, на худой конец надворный советник из благородных. Я на таких сполна нагляделась.

– А Навалова?

– Эта из другого теста, – качнула головой женщина. – Поначалу я

взяла её как раз за юность и красоту. Думала, как обычно, поистаскается – выгоню. Но нет, Аглая была не из таких. Все деньги спускала не на развлечения, а на своё будущее. За собой очень следила, чистая была. Уроки танцев брала, образование получала. Она сейчас куда больше интересовала мужчин, нежели в юности, и мужчин уже совсем иного сорта, если вы понимаете, о чём я, – Анна Ивановна позволила себе чуть снисходительную улыбку и окинула выразительным взглядом самого Титова. – Я бы, знаете ли, не удивилась, найди она себе через год-другой состоятельного мужчину и оставь ремесло.

– И вы бы отпустили? Она же, наверное, много денег приносила.

– Я же не рабовладелица, – усмехнулась женщина. – Всё законно, с лицензией, с полицейским и врачебным учётом. У меня всё же приличное заведение, – резюмировала она с явной иронией. – Хотя, конечно, жалко. Очень талантливая девочка была. Я подумывала понаблюдать за ней и, если не найдёт подходящего мужчину, сделать себе помощницей.

– А остальные как на это смотрели? Конфликтов не было? Вообще что-нибудь странное в последние дни происходило?

– Она ни с кем особенно не общалась, – вновь качнула головой Назарова. – Довольно скрытная девочка, не любила говорить о себе, но умела вовремя улыбнуться, пустить слезу и выслушать. Не зазнавалась. Если о чём и спорила с остальными, то не больше, чем прочие, а без ссор у нас не обходится. Конкуренция, видите ли. Но я слежу за порядком и не допускаю лишнего, девочки знают, что за гадость кому-то из своих можно вылететь на улицу. Бабские склоки, если вовремя не пресечь, весьма мерзкая штука. Плевать бы мне на девиц, но не дай бог всё это хоть краем кого-то из гостей заденет – от репутации воспоминаний не останется.

– А странности?

– Как сказать, – протянула женщина, задумчиво разгладила невидимые складки на юбке. – Не могу утверждать наверняка, но мне показалось, у неё появился постоянный мужчина. Но это лишь моё предположение и наблюдение, если хотите: когда в жизни женщины случаются подобные изменения, это заметно внимательному взгляду. Кроме того, свой выходной она раньше тратила на обучение и проводила где-то неподалёку, а недавно стала уезжать в город.

– Куда именно, не можете предположить? Хотя бы примерно?

Анна Иванонва нахмурилась, глядя прямо перед собой, а потом медленно качнула головой:

– Нет, увы, не припоминаю.

– А кто-нибудь из женщин может знать больше? – без особой надежды уточнил поручик.

– Сомневаюсь, у неё не было подруг. Можете, конечно, поспрашивать, но я бы не обольщалась.

– Поспрашиваю.

Стоило вынести Назаровой благодарность как примерной гражданке. Она не выказала и тени неудовольствия тем, что полицейские отвлекают от работы её женщин, обеспечила возможность разговора и очерёдность, так что ни одна из сторон не тратила лишнего

времени – в общем, показала себя очень талантливым управленцем и совершенно добровольно сотрудничала с полицией. То ли характер такой, то ли смерть Аглаи её всерьёз расстроила.

Предсказуемо, что времени разговоры заняли порядочно, но ничего нового от работниц борделя Титов не узнал. Волевую, весьма эгоистичную и готовую идти ради цели на всё Аглаю женщины недолюбливали, но всерьёз подозревать их в убийстве поручик не мог: совсем не женский способ, следы, да и странный спуск тела по реке не вязался с блудницами. А Навалову действительно убили, сомнений в этом не было.

Судебные медики, у которых служащие сыска по дороге забрали бумаги, фотографии и портрет покойницы, уверяли, что ту утопили, но только не в реке, а в воде из водопровода, в которой имелось большое количество мыла, и сделал это определённо мужчина: на спине трупа, между лопатками, обнаружился кровоподтёк, повторяющий формой крупную ладонь. Вероятно, женщину так удерживали под водой. Нашлись и другие повреждения: очевидно, бедняжка всё же билась и пыталась вырваться, ссадила колени и локти, разбила пальцы на ногах, на что при первичном осмотре не обратили внимания, а топили её, предположительно, в ванне.

По всему выходило, что убил блудницу тот самый постоянный покровитель, существование которого предположила содержательница борделя: достаточно крепкий и весьма обеспеченный мужчина. Последний вывод можно было сделать, во-первых, из предпочтений покойницы, а во-вторых, водопровод пришёл пока ещё не в каждый дом города, жители победнее обходились водоразборными колонками. Да и труп он, наверное, не извозчиком вёз.

А вот за что убил и как искать этого злодея, Натан пока не представлял и разумных идей на сей счёт у него не было.

Увы, и осмотр комнат женщины никаких результатов не дал, хотя Титов с согласия хозяйки дома обшарил всё. Памятных фотографий и других подобных вещиц у Наваловой не было, зато имелись довольно ценные, даже порой дорогие, предметы, очевидно, подарки от покровителей – браслеты, кольца, серьги и прочие безделушки. Недостатка в одежде покойная тоже не знала, и вещи были исключительно высокого качества.

Среди немногочисленных документов не попалось ничего ценного, да и документов тех было – несколько справок от оценщиков о дарёных украшениях, с разными датами. Чековых книжек или других признаков счёта в банке Титов не нашёл – либо покойница унесла их с собой, вместе с билетом проститутки, либо накоплений никаких не существовало. Ещё нашлись учебные тетради, согласно которым Навалова брала уроки языков, ведения хозяйства, этикета, психологии, и неплохо успевала.

Не помог и опрос прочих служащих борделя – бессменного швейцара, слуг. Последним приплачивали за то, чтобы они ничего не видели, и они то ли действительно не видели, то ли помалкивали. А привратник оказался не вышколенным, а туповатым, и даже не вспомнил, в чём именно и когда Навалова отправилась в свой последний путь. Девушки и содержательница, впрочем, настаивали, что в выходные свои Аглая никогда не наряжалась особенно, носила обыкновенные платья. Однако, какого из них недоставало, никто из обитателей борделя внятно ответить не сумел.