Угадай кто

Макджордж Крис

Маска на экране рассмеялась:

– Как приятно видеть, что все мы прекрасно уживаемся друг с другом.

9

– Всем привет, – продолжала лошадиная маска довольно приятным, ровным голосом, и некачественные динамики окрашивали его в несколько отстраненные, таинственные модуляции. – Привет, Морган.

Кто-то коротко взвизгнул. Это Констанция, подумал он, скорее всего, Констанция, хотя до конца не был уверен. Он полностью сосредоточился на лошадиной маске. Он не знал зачем, но чувствовал, что так надо. Они все попали в серьезную беду, и Шеппард

не мог избавиться от чувства, что хуже всего придется именно ему.

– Это что еще? – Алан шагнул к телевизору. – Кто вы такой?

Ситуация предполагает диалог? Или это лишь запись?

Но лошадиная маска отвечала, следовательно, это – настоящий диалог.

– Никто из вас меня не знает – во всяком случае, пока. А я вас знаю. Всех до единого. И особенно вас, Морган Шеппард. Я давненько слежу за вашей работой, внимательно слежу. Трудно отказать себе в этом, знаете ли.

Глаз не сводит… впрочем, всегда так бывает. Поклонник, что ли, одержимый, свихнувшийся поклонник? За долгие годы Шеппард успел навербовать кучу чокнутых фанатов, а уж жутких историй о чужих наслушался еще больше.

– В чем, собственно, дело? – Свой голос он услышал будто со стороны. – Чего вы хотите?

Творится что-то нехорошее, очень даже… в такой переплет он еще не попадал.

И маска услышала его. А значит, здесь есть микрофон. А может, и камера. Скорее всего, за ними наблюдают давно, с минуты пробуждения.

– Как низко пали сильные мира сего, – проговорила лошадиная маска.

Сказано с удовольствием… ненормальный ублюдок, кажется, наслаждается каждой секундой.

– Прикован к кровати, мысли мечутся, разум хватается то за одно, то за другое, готов на все, лишь бы выбраться отсюда. С вашими-то врожденными склонностями… право, я удивлен, как вы не отгрызли еще себе руки и не удрали отсюда поскорей через парадную дверь, ей-богу.

Шеппард не знал, что ответить. Да, не отгрыз, но кисти тем не менее изранены.

– Что вы с нами сделали?

Лошадиная маска пропустила вопрос мимо ушей.

– Вы хоть когда-нибудь смотрите на себя, а, Шеппард? Вы когда-нибудь смотритесь в зеркало, любуетесь одурманенным наркотиками, жаждущим всеобщего внимания мудаком, в которого превратились? Жизнь которого зависит от телевизионных контрактов и комментариев на «Ютубе». Легко шагающим по головам других людей.

– Это вы засадили нас сюда?

Он попытался вновь овладеть разговором. Не желал больше слушать эту лошадиную морду.

– А ведь есть люди, которые зовут вас «сыщиком». Даже после всего, что случилось. Вы – ублюдок конан-дойлевского кошмара. Вы не достойны этого звания.

– Так это вы засадили нас сюда.

«Прекрати, прошу тебя, прекрати».

– Конечно я, придурок.

Человек на экране изогнул шею, и лошадиная маска сбилась набок.

– Видите ли, я очень хотел бы посмотреть, сможете ли вы достойно подтвердить свою мнимую репутацию. Или, если точнее, разоблачить самозванца. «Сыщик-резидент» – и вдруг совершенный лопух.

– О чем он говорит? – спросила Мэнди, бросив на Шеппарда затравленный взгляд.

Шеппард не обратил на нее внимания. Мысли, слишком много мыслей, такое ощущение, будто он плавает в водах мертвого моря.

Человек с лошадиной головой откашлялся, собираясь продолжить, хотя все и так внимательно его

слушали.

– Как, вероятно, вы уже поняли, вас поселили в гостиничном номере. «Грейт-отель», в центре Лондона, чтобы быть более точным. Номер ваш расположен на сорок четвертом этаже. Не роскошный, признаю, тем более что мои люди внесли сюда некоторые преобразования.

Он помолчал.

– Во-первых, надежно заперли двери, окно и вентиляционные шахты. Из номера выйти невозможно, разве что по моему срочному приказу. Бежать отсюда невозможно, если я сам этого не захочу. В случае, скажем, пожара или, там, мало ли что… – Он довольно загоготал. – Во-вторых, были сделаны еще некоторые усовершенствования, а также номер оклеили звуконепроницаемым материалом. Вы уже пытались и наделали много шума воплями и стуком, но, смею вас заверить, никто вас не услышит и никто не придет вам на помощь. Можете шуметь, сколько заблагорассудится, ни одна живая душа за этой стенкой ничего не услышит.

Чтобы собрать вас всех здесь, пришлось потрудиться. Вас перевозили в багажных контейнерах. К счастью, никто не проснулся. Персонал гостиницы считает, что здесь, в этом номере, проходит вечеринка для избранных, и их попросили вас не беспокоить. Если по какой-то причине вы исхитритесь связаться со стойкой регистрации гостиницы, вам ответит женщина, голос которой вы, вероятно, уже слышали.

– Женщина? – Райан взглянул на Шеппарда.

Шеппард воспользовался моментом:

– В общем, да… была женщина, говорила в телефоне. Сначала я думал, что это автомат, но… Она… Она меня и разбудила.

– Эта женщина – член моей команды. Разумеется, это была она. А сейчас она блокирует все звонки в этот номер и из него.

– Она говорила что-то о том, что будет дальше. «Очень интересно, что вы будете делать дальше» – вот что сказала она. И что же дальше?

Лошадиная маска молчала. Вряд ли ответит. Шеппард представил себе презрительное лицо.

– Итак, сегодня мы играем в игру, которая называется «Раскрытие убийства». Вы уже знаете, что одного из наших гостей, вашего товарища, больше нет с нами. По правде говоря, он был зверски убит одним из моих партнеров. И вот вам вводная: этот мой партнер – убийца, то есть – сейчас с вами в номере. Один из вас – убийца. Остальные – нет, это придумано, чтобы усложнить задачу… назовите его как хотите, хоть хичкоковским Макгаффином [7] .

7

Макгаффин – понятие, составляющее азбуку современного Голливуда. Это некий магический сюжетный элемент или предмет, стимулирующий зрительский азарт и служащий для развития сюжета.

Он не ослышался? Убийца человека, лежащего в ванной комнате… здесь, с ними?

– Оглянитесь вокруг, Морган. Перед вами пять человек. Пятеро подозреваемых. Один из них убийца. Все они очень разные, ни один не похож на другого.

Шеппард, насколько мог, огляделся. Впрочем, не только он. Остальные тоже озирались и теперь старались как бы невзначай держаться подальше друг от друга; глаза у всех бегали, каждый хотел занять более безопасную позицию.

Он понял, к чему это все ведет.