Углубленный буддизм. От Хинаяны к Ваджраяне

Ринпоче Калу

Пустотность ума, с которой мы себя отождествляем, подобна пространству.

Мы распрямляем спину и медитируем с открытым умом на пустоту, безбрежную, как само

пространство.

(медитация)

«У меня есть ум. Он находится в моем теле. Я хочу обрести то, что доставляет мне удовольствие, и избежать того, что неприятно». Такой способ функционирования сознания – тяжелая ноша, причиняющая много проблем. И наоборот, если мы открыты, непринужденны и знаем ум таким, каким он и является, – пронизывающим все явления и не имеющим материальных ограничений – мы естественным образом ощутим расслабленность и легкость, без всяких усложнений.

(медитация)

Пустотность ума, с которой мы себя отождествляем, подобна пространству. Не мрачному отсутствию всего, месту, где не светит ни солнце, ни луна, ни звезды, а ясному безбрежному пространству, озаряемому дневным светом. Когда мы сливаемся

с природой ума, с его пустотой, нам следует делать это уверенно и радостно.

Во-вторых, мы также медитируем на «ясность» ума. Пустоту и ясность не отделить друг от друга, не развести по разные стороны одну от другой. Подобно тому, как небо и свет едины в солнечный день, ясность и пустота ума являются одним целым.

(медитация)

Сами по себе эти свойства нейтральны. Они не производят полезную или вредную активность. Не они порождают мысли или мешающие чувства. Когда мы покоимся в ясности-пустоте, подобной незаполненному пространству присутствует способность знать – некая осведомленность (санскр.: видья; тиб.: ригпа) о ясности и пустоте. Пустота-ясность столь же очевидна, как и чья-либо ладонь, а осведомленность делает возможным ее восприятие. Ничто не разделяет эти три аспекта. Мы медитируем и становимся особенно осознанными в отношении этой осведомленности.