Угол атаки
Шрифт:
– Так важно?
– Важно - не то слово, - подтвердил Нифонтов.
– Что ж...
Куратор умел быстро схватывать суть. Он прочитал рапорт Голубкова, просмотрел статистические данные, распечатанные с дискеты, которую Коллинз передал в Будапеште полковнику Голубкову, бросил с досадой:
– Вот уж верно: если дует, то изо всех щелей!.. Кто знает об этом?
– В ЦРУ?
– У нас!
– Вы, я и полковник Голубков.
– Странная закономерность. Как только в деле появляется полковник Голубков, тут же возникают крупные проблемы.
– Наоборот, - возразил Нифонтов.
– Как только мы сталкиваемся
– Начальник оперативного отдела - генеральская должность, не так ли?
– уточнил куратор.
– Почему же он до сих пор полковник?
Нифонтов внутренне восхитился. До чего же быстро они умеют считать! Этот сценарий развития событий Нифонтов предусматривал. Дело будет доложено президенту с указанием, что руководителем операции назначен полковник Голубков. Вот тут-то у президента и может возникнуть вопрос: почему этим делом огромной государственной важности занимается какой-то полковник? И никакие объяснения не помогут. Если этот полковник такой незаменимый профессионал, почему он полковник? А если он не так хорош, почему ему поручено это важнейшее дело?
На просчет этого варианта, одного из многих, Нифонтов потратил немало времени. Куратору не понадобилось и десятка секунд. И теперь крайним оказывался Нифонтов. К вам вопрос, генерал: почему это Голубков до сих пор полковник?
– Вопрос не ко мне, - ответил Нифонтов.
– Я подписал представление еще год назад. Куратор кивнул:
– Я буду иметь это в виду.
В расшифровке будапештского разговора он подчеркнул ключевые фразы:
"Первый же российский истребитель, который поступит к талибам, будет перехвачен..."
– Блеф?
– Не думаю.
– Можете обосновать?
– В США существует государственная компания, аналогичная нашему "Госвооружению", FMS (Foreign Military Sales). До недавнего времени ее возглавлял генерал-лейтенант Томас Райм. За четыре года он продал оружия на семьдесят миллиардов долларов в сто двадцать стран мира. По нашим данным, сейчас портфель заказов FMS - больше двадцати миллиардов долларов.
– Какой вывод вы из этого делаете?
– Это не блеф. Слишком большие ставки в игре. Американцы задействуют все возможности, чтобы сохранить свои позиции на мировом рынке вооружений. А возможности у них очень большие. Огромные. Нет, это не блеф.
Куратор на мгновение задумался. Затем решительно произнес:
– Этого нельзя допустить.
– Поэтому я и попросил вас срочно меня принять, - ответил Нифонтов.
– Нужно немедленно прекратить поставки самолетов талибам.
В голосе куратора появились жесткие нотки:
– Мы не продаем самолетов талибам. И вам, генерал, должно быть об этом известно.
– Мне об этом ничего не известно, - возразил Нифонтов.
– А мне известно.
– В таком случае не о чем беспокоиться.
Куратор нахмурился. В этом кабинете так не разговаривали. Во всем этом здании, выходившем тяжелым фасадом на Китай-город, так не разговаривали никогда. Здесь посетители были обязаны понимать все без слов. И понимали. Во все времена. А кто не понимал, здесь больше не появлялся. За ним закрывалась дубовая дверь парадного, и он навсегда исчезал в безликой толпе, снующей по своим муравьиным делам.
Нифонтову показалось на миг, что куратор сейчас скажет то, что на его
Вот так бы сказал генерал-лейтенант Нифонтов. Куратор сказал не так. Поэтому, вероятно, он и сидел за своим столом, а Нифонтов в своем генеральском мундире с двумя рядами наградных планок - в приставном кресле для посетителей.
Куратор сказал:
– Россия не продает талибам оружия. Но мы не можем исключать, что наши боевые самолеты каким-то образом оказываются у них. Я согласен с вашей оценкой. Ставки действительно очень высоки. ЦРУ воспользуется любым предлогом, чтобы избавиться от конкурента на рынке вооружений. Мы должны блокировать эту провокацию. Любой ценой. И когда я говорю "любой ценой", это и значит любой ценой. Вам все ясно, генерал?
– Все, - кивнул Нифонтов.
– Я доложу президенту, что ваше управление выполнило его поручение, продолжал куратор.
– Но в связи с вновь открывшимися обстоятельствами вы считаете необходимым углубить расследование.
– Мы?
– переспросил Нифонтов.
– Да, вы. Разве это не так? Я поддерживаю ваше предложение. Полагаю, на этом этапе нет необходимости занимать внимание президента подробностями.
– Вам видней, - согласился Нифонтов.
– Общее руководство поручается лично вам. Подбор команды - на ваше полное усмотрение. Начинайте немедленно. Считайте, что это приказ президента. Вы могли заметить, генерал, что не в моих правилах докучать вам мелкой опекой. Но в данном случае попрошу все ваши мероприятия документировать самым тщательным образом. Надеюсь, не нужно объяснять для чего.
– Не нужно. Разумеется, мы будем все надлежащим образом оформлять. Хотя я не вижу в этом никакого смысла. Если мы сумеем предотвратить операцию ЦРУ, эта писанина никому не понадобится. А если нет - тем более. Никто не будет в ней разбираться. Нам просто дадут по шеям - и это лучшее, на что мы можем рассчитывать.
– Да, у вас трудное положение, - посочувствовал куратор.
Нифонтов ощутил резкое раздражение.
– У нас?
– спросил он.
– А у вас? Чихать он хотел на то, что подумает о нем этот высокопоставленный чинодрал. В этом кабинете никогда так не разговаривали? Так теперь будут, привыкай. Ты сейчас от меня зависишь. И я тебя, сукин сын, заставлю работать. По-настоящему, без дураков. Забудешь все свое словоблудие, аппаратные игры.
– Мы выполним приказ президента, - продолжал Нифонтов.
– Но у меня три условия. Первое. Я должен иметь чрезвычайные полномочия. Мои распоряжения должны быть обязательны для всех спецслужб и государственных организаций независимо от их ведомственной принадлежности. И выполняться немедленно, без каких-либо согласовании. Мои люди должны иметь доступ ко всей информации. К документации авиазаводов и "Госвооружения". В том числе - к базам данных "Аэротранса", "Феникса" и связанных с ними банков.