Угол падения
Шрифт:
Бросок получился довольно удачным. Рукоятка «Дезерт игла» съездила посланцу картеля точно в лоб, оставив на нем большую кровоточащую ссадину. Впрочем, ею нанесенный врагу ущерб и ограничился. Пистолет отлетел в сторону, а сицилиец хоть бы хны! – только поморщился, бросил в ярости «porca stronza !» и засветил Виктории в ответ прикладом автомата по темечку. Не сказать, что чересчур крепко, но все равно сопротивляться в полную силу после такого удара она уже не могла. Взялась лишь вяло вырываться, однако палач так и так вскоре ее отпустил. Протащив Кастаньету по заваленному трупами и залитому кровью полу, он отцепился от запястья жертвы, а затем, не дав той прийти в себя, нанес ей второй удар ботинком в живот.
У Викки перехватило
– Перестань кривляться, потаскуха! – презрительно сказал сицилиец, пряча оба «Томмигана» под плащ и доставая из кармана длинный выкидной стилет. Выскочившее со щелчком из рукоятки узкое лезвие зловеще блеснуло в свете единственной не разбитой люстры, и мало-мало оклемавшаяся Викки поняла, почему палач не нашпиговал ее свинцом, как остальных. Главному виновнику гибели дона Сальвини предназначалась особая казнь, на порядок более мучительная и кровавая. Что-то наподобие «мексиканского галстука» – наверняка у сицилийских гангстеров тоже имеется какая-нибудь фирменная методика свежевания заживо своих врагов. При желании боль в М-эфире можно растянуть на какой угодно срок. А с учетом того, что креаторы Эберта больше не следили за состоянием М-дублей своих клиентов, никто не заметит мучений Виктории и не придет ей на помощь.
Но, как выяснилось, макаронник достал нож не за тем, чтобы прямо на месте располосовать Кастаньете ее смазливую мордашку. Бесцеремонно ухватив девушку за собранные в конский хвост волосы, киллер силой поставил ее на ноги, после чего приставил стилет ей к горлу, да так крепко, что Викки тут же ощутила текущую по шее кровь.
– Двигай задницей! – грубо приказал сицилиец, увлекая Наварро к выходу. Куда убийца ее ведет и каким образом планирует с ней расправиться, он не уточнил. Голова у Виктории гудела, глаза застилала багровая пелена, в горло впивалось острое лезвие, а ноги подкашивались и едва шевелились. Пленница уже смирилась с судьбой и не пыталась трепыхаться, повинуясь палачу, словно ведомая на бойню овечка.
Одинокая мысль, что вертелась в голове у Викки, казалась довольно практичной и могла враз прекратить ее страдания. Она была уверена, что если соберется с духом и резко подожмет ноги, то вражеский нож сразу перережет ей горло, а макаронник не успеет и сообразить, как заложница будет уже мертва. Но вот именно силы духа ей сейчас почему-то и не хватало. И Наварро, укоряя себя за слабоволие, выбрала жизнь в ожидании грядущей казни вместо решительной попытки покончить с собой и присоединиться к погибшим друзьям, чьим душам был уготован не рай и не ад, а вообще неизвестно что. В Менталиберте еще не родилось красивой легенды о том, куда после смерти отлетают души тех либерианцев, для кого М-эфир был сегодня единственным родным миром…
Глава 9
Естественно, автоматная канонада в апартаментах на втором этаже «Старого маразматика» была услышана всеми посетителями этого идиотского, по мнению Аглиотти, заведения. Но он нисколько не переживал по данному поводу. Это в реальности здесь было бы сейчас не протолкнуться от полицейских. В Менталиберте же насильственная смерть М-дублей, даже массовая, не вызывала ажиотажа ни у местных квадрокопов, ни у самих либерианцев. Как следствие этого, первые не неслись к месту преступления сломя голову, а вторые совершенно не впадали в панику при звуках выстрелов и виде трупов. Вдобавок ступившего на тропу мести Доминика прикрывали его приятели, обязанные явиться в бар точно в полночь, а также Грег Ньюмен, который посредством своей магии сотворил из Тремито натурального боевого монстра, и креатор Клод Гомар, шифрующий от администрации Менталиберта алгоритмы
Доминик волочил по лестнице захваченную им звезду популярного сегодня в Менталиберте боевика «Резня в Палермо» и думал о том, что все сложилось как нельзя более удачно. Возможно, уже завтра всех любителей подобных зрелищ ждало продолжение этой захватывающей кинокартины под названием «Южный Трезубец наносит ответный удар». Концепция «сиквела», что, по прогнозам, должен был разойтись на мнемоампулах не меньшим тиражом, была придумана опять-таки гораздым на выдумки де Карнерри. Разумеется, с привлечением к работе режиссера первой серии – Грега Ньюмена. Это по его идее Тремито вооружился «Томмиганами» и произвел расправу над «Дэс клабом» в классическом чикагском стиле – так называемый привет из далекого прошлого. Съемочная камера Демиурга заработала на всю катушку, и хоть сам Мичиганский Флибустьер был не в восторге от своего предстоящего публичного выхода на сцену, стратегия ответного удара решалась без участия Доминика. Он был и оставался всего лишь исполнителем, обязанным довести дело до конца.
После поимки проклятой cagnetta и расправой над ее приятелями следующим шагом Аглиотти должна была стать доставка пленницы обратно в квадрат Палермо и разделка ее на куски в том же самом зале, где скончался дон Дарио. Косматый Джулиано и братья Саббиани уже потирали в азарте руки. Еще бы: ведь им предстояло войти в историю М-эфирной порноиндустрии, поскольку перед казнью де Карнерри разрешил палачам позабавиться с Кастаньетой любым понравившимся им способом. Тремито, Мухобойка и Ностромо являлись принципиальными противниками подобных акций. Эти трое считали ниже собственного достоинства опускаться до уровня сексуальных насильников, коих никогда не жаловали в тюрьмах собратья-заключенные. Но карательная политика Трезубца допускала и такие методы сведения счетов с врагами, да и исполнителей для этой работы всегда находилось куда больше, чем, к примеру, для обычного убийства. И раз уж половина команды высказалась за надругательство над пленной киллершей, значит, Доминик как босс обязан был считаться с мнением подчиненных.
Опасаясь неудачи, Грег Ньюмен не стал брать под ментальную опеку всех своих хозяев и наделил боевыми сверхкачествами лишь одного Тремито. Это позволило Демиургу максимально сконцентрироваться на работе, а Доминику в свою очередь – не оплошать при одновременной казни восемнадцати жертв, что в Менталиберте проделать было ненамного проще, чем в реальности. Теперь Аглиотти требовалось препроводить пленницу через бар к поджидающему их у входа омнибусу. Сицилиец видел, что его приятели, как и было уговорено, находятся внизу, пройдя через местный «фэйс-контроль» также при содействии Ньюмена. Подручные Мичиганского Флибустьера пребывали далеко не в таком боевом тонусе, как их босс, но все равно были готовы отправить на Полосу Воскрешения любого, кто встанет у них на пути.
Только что кипевшее в баре веселье умолкло, но музыка все еще продолжала звучать из настенных акустических колонок. Посетители прекратили гулянье и повставали с мест, удивленные (но отнюдь не взбудораженные) стрельбой и появлением в зале пятерки странных пришедших с Бульвара типов. Мало кто до этого обращал внимание на сидевшего у стойки Тремито, но когда носителей длинных плащей и костюмов стало в шесть раз больше, это невольно привлекло внимание даже тех, чей взор был уже изрядно замутнен алкоголем. Кто-то обозвал Мухобойку со товарищи «агентами Смитами», но зубоскалу моментально возразили, что он не прав, мотивируя тем, что упомянутые агенты Смиты должны быть похожи как две капли воды, а эти парни очень уж сильно разнятся друг от друга. А потом завсегдатаям стало не до новичков, поскольку раздавшаяся наверху и вскоре смолкшая канонада вызвала у местной публики гораздо большее любопытство.