Угол падения

Глушков Роман Анатольевич

Глянув вниз и убедившись, что Викки выбежала из-под арки, я снял стопор с зубчатого колеса второй лебедки, а потом приставил стволы штуцера к ее червячному валу и спустил одновременно оба курка. Пули ударили в движитель и, погнув его, вырвали тот из гнезд. А в следующее мгновение лишенный последнего упора цепной барабан с лязгом завращался, целиком приняв на себя нешуточный вес подвешенной к нему конструкции.

Ею, как несложно догадаться, оказались подъемные ворота, убирающиеся посредством лебедки внутрь узкого стенного кармана, проделанного в сводах арки приблизительно в центре прохода. Поскольку прежде ворота были до конца открыты, я и не заподозрил об их существовании – когда враги кусают тебя за пятки,

некогда разглядывать попадающиеся навстречу щели, если только в них нельзя спрятаться. Вовремя обнаруженная мной вторая лебедка тут же подстегнула ход моих мыслей в нужную сторону, чего, уверен, в противном случае точно не произошло бы.

Загремели разматываемые цепи, и выкованные из железных брусьев решетчатые ворота рухнули вниз, отсекая нас от заполнявшей коллектор орочьей орды. Концы вертикальных воротных стоек должны были вонзиться в специальные углубления, проделанные в полу для усиления жесткости, подобно тому, как ригели замков входят в гнезда. Боковые края решетки тоже двигались не просто так, а по глубоким направляющим пазам, что препятствовали расшатыванию ворот в арочном проеме. Вполне надежная блокирующая конструкция, которая дожила со стародавних времен до сегодняшних дней, практически не претерпев изменений.

Полагая, что моя выходка с воротами породит нешуточный грохот, я, однако, расслышал лишь звук, напоминающий разрубание топором консервной банки, – то есть глухой удар, сопровождаемый скрежетом металла о металл. Неправильный звук! Ничего такого, что валялось бы под аркой и мешало решетке опуститься, я там не встречал. Она могла упасть только на одно-единственное препятствие, возникшее в воротах в момент их закрытия.

Чертыхнувшись, я бросился вниз по лестнице, сигая через три ступеньки, но второпях поскользнулся и совершил последнюю треть своего нисхождения на заднице. Отбив и ее, и спину, я с кряхтением и зубовным скрежетом встал на ноги и подбежал к подруге аккурат тогда, когда та израсходовала свой последний патрон. Щелкнув несколько раз в горячке курком разряженного «Хэллуокера», Викки отшвырнула отныне бесполезную винтовку в сторону, после чего выразительным жестом указала мне на ворота.

Впрочем, я и без подсказок видел, что творилось в арочном проеме. Пересекшие мост орки ворвались туда в момент, когда я уронил решетку, и она грохнулась аккурат на бегущего во главе воинства храбреца. Насколько бы могучими ни были эти тяжеловесы, словить на плечи двухтонный груз и при этом устоять на ногах им оказалось не под силу. Колени незадачливого монстра подкосились, и он расстелился на полу. Поэтому ворота не достигли крайнего нижнего положения и не застопорились срабатывающим при их закрытии, механическим блокиратором. Между полом и решеткой находилась голова придавленного ей орка, образуя весьма нежелательную для нас щель. Протиснуться в нее дюжие враги, конечно, не могли. Но вот ухватиться за нижнюю кромку незаблокированных ворот, чтобы приподнять их на достаточную для прорыва высоту, чудовищам было вполне под силу.

Именно этим они сейчас и занимались. Двое громил, чья суммарная ширина плеч была даже шире, чем арочный проем, встали боком и, вцепившись в решетку, медленно открывали ее, пыхтя и брызжа слюной от натуги. Дело у клыкастых «домкратов» продвигалось медленно, но вполне уверенно, а позади них уже топтались ревущие в нетерпении собратья.

– Берегись! – крикнул я Викки, заметив нацеленные на нас сквозь прутья решетки арбалеты. Мы шарахнулись в разные стороны от прохода за миг до того, как по нему пронеслась стая дротикообразных стрел, врезавшихся затем в постамент верховного «минотавра». Арбалетчики отыграли для открывающих ворота соратников еще немного времени, за которое те сумели приподнять решетку и заметно расширить щель. Чем, не мешкая, воспользовались стоящие позади них орки.

Уклонившись от стрел, я

вновь выглянул в проход и был сбит с ног пронесшимся по нему монстром с залитой кровью головой – тем самым, что угодил под падающую решетку и теперь вновь обрел свободу. Меня спасло то, что все внимание орка было сосредоточено на прячущейся за статуей Викки, которую прорвавшееся к нам чудовище наметило в качестве главной жертвы. Сшибив меня наземь щитом, он не стал рубить мне голову своей кривой зазубренной саблей, очевидно, перепоручив эту работу подлезающему под ворота следующему собрату. Протолкнув вперед себя щит, тот грузно полз на четвереньках в расширяющийся просвет и уже буравил меня из-под надбровных дуг злобными желтыми глазищами.

Благодаря немалой комплекции тянущих решетку исполинов интервал между ними позволял оркам протискиваться в святилище лишь поодиночке. Однако стоит лишь одному из зеленокожих «атлантов» подпереть ворота плечом, как помощник ему больше не понадобится и проход будет открыт для массового вторжения. Судя по темпу подъема, это должно случиться уже вот-вот, поэтому я нацелил «Экзекутор» не на ползущее ко мне чудовище, а чуть левее – точно в колено тащившего решетку тяжеловеса…

Во второго из них стрелять уже не пришлось. Лишившись поддержки напарника, который в свою очередь лишился ноги и вышел из дела, орк не удержал неподъемный для него груз и выронил его из вмиг ослабевших рук. Ползущему на меня громиле повезло, что он выбрался из-под решетки мгновением раньше, а иначе она прищемила бы ему на лодыжки. Впрочем, считать это везением орку тоже было нельзя. Избежав одной угрозы, он в буквальном смысле столкнулся нос к носу с другой, разминуться с которой оказалось не так-то просто.

Все, что успел сделать стоящий на коленях орк, прежде чем лишиться головы, – это попытался дотянуться до меня своей алебардой. Угоди ее тяжелое лезвие мне в лицо, и вряд ли моя участь сильно отличалась бы от участи монстра, схлопотавшего в морду штуцерную пулю. Но в любом случае свинец оказалась быстрее холодного оружия и заставил руку обезглавленного противника дрогнуть. Наконечник алебарды пронзил воздух возле моего уха, а секировидное лезвие лишь рассекло одежду и порезало плечо. В сравнении с орком и налипшими к решетке, жалкими ошметками его мозгов, я вышел из этого скоротечного поединка практически невредимым.

Замок на воротах лязгнул, теперь уже основательно блокируя их и лишив наших врагов шанса на повторный прорыв. Орки по ту сторону решетки бесновались, тыкали копьями промеж железных брусьев, колотили по ним палицами и просто трясли подобно пойманным в клетку диким гориллам. Опасаясь нарваться на второй арбалетный залп, я поспешил убраться подальше от арки и бросился туда, откуда раздавались крики Кастаньеты, атакованной проникшим в святилище монстром-одиночкой. Пусть он был отрезан от собратьев, но все равно не стал от этого менее опасным.

Безоружная Викки не придумала ничего лучше, как устроить с врагом игру в догонялки вокруг статуи одного из мелких божков-«минотавров». Пришибленный решеткой орк и до этого не отличался фотогеничностью – даже как отрицательный персонаж, – а после пережитой неприятности стал и вовсе сущим страшилищем. Деформированная упавшими воротами, его голова словно отражалась в разбитом зеркале, отчего морда орка утратила симметрию настолько, что один его глаз был выше другого сантиметров на пять, а нижняя челюсть вывернулась вбок относительно шеи чуть ли не на девяносто градусов. Из-под кожи на орочьей макушке торчал похожий на гребень крупный осколок черепа. Сам же череп, вероятно, представлял собой сплошные осколки костей, удерживаемые вместе только за счет кожи – с наружной стороны – и мозгов – со стороны соответственно внутренней. То есть нечто подобное шоколадному мороженному с побитой глазурью, которой мешает рассыпаться начинка и оберточная фольга.