Угонщики
Шрифт:
Тем временем «Волга» припарковалась перед «Москвичом» и оттуда вылез крупный, улыбающийся мужчина в голубой рубашке, тщательно заправленной в полосатые брюки. Он не спеша приблизился, но не к Тимофею, а к Ромику, тайком ощетинившемуся шилом, торчавшим из зажатого в потной ладони ножика.
– Простите, вы случайно не Шура Бальцев?
– Чего? – от изумления у Ромика просто глаза на лоб полезли.
– Я имею в виду, вы не комик-артист?
– Артист, артист! Он, БЛИН, такой артист! – неожиданно заговорил Тимофей,
– Тогда, может, автограф для дочки оставите? Она от вас ухахатывается, – и мужчина полез в нагрудный карман рубашки, достав оттуда блокнот с авторучкой.
Ромик незаметно уронил ножик на пол и взял в руки протянутый блокнот.
– А что нужно написать?
– Ну, например, Иришке Кочерыжкиной от клоуна Шуры Бальцева не на злую, а на добрую память, – продиктовал заботливый отец.
– Щас сделаем, – пообещал Ромик и, все еще не придя в себя от волнения, кое-как нацарапал полную чушь: «Комику Кочерыжкину Шуре от Иришки Бальцевой на добрую зло-память». – Затем сложил блокнот и вернул владельцу.
Тот добродушно поблагодарил, сказав, что на эстраде Бальцев выглядит гораздо взрослее, чем в жизни и простился, даже не поинтересовавшись «творческими планами». Очевидно, настоящий Шура Бальцев был ему настолько до фени, что даже подозрительные обстоятельства получения автографа нисколько его не смутили. Дочура будет рада – и ладно!
Проводив взглядами удалявшуюся «Волгу», друзья нервно рассмеялись. Первым пришел в себя Тимофей.
– Ну и чего теперь делать? Дед-то сбежал…
– А что ты предлагаешь?
– Закроем этот гребаный шарабан, поймаем другую тачку и поедем ко мне.
– Хорошая мысль. Слушай, а чего этот мужик меня за Гальцева принял? Я всегда считал, что своим овалом «яйца» и улыбкой похож на Джона Леннона.
– Разве? А мне казалось, что на Мону Лизу… особенно, когда выпьешь лишнего и начинаешь также вяло и придурошно улыбаться.
Стоило друзьям вылезти из машины, как от их веселого настроения не осталось и следа. Прямо перед ними, свирепо взвизгнув шинами, остановился полицейский «воронок», из которого выскочили три полицейских и хозяин «Москвича».
– Все стоять, руки на капот! – гаркнул старший по званию, поводя висевшим на плече автоматом. Через минуту оба приятеля оказались закованы в наручники.
– Да что вы делаете? – вскипел Ромик. – Это же мы потерпевшие! Это же нас только что обокрали! Серая «волга», вон туда поехала!
– Действительно, товарищ лейтенант, за нами гналась «Волга», – весьма кстати подтвердил пенсионер.
– В отделении разберемся, – нехотя буркнул страж порядка, подталкивая Тимофея к машине.
– Пенсионер, удивленный тем, что его не взяли в качестве свидетеля, так и остался стоять возле своего «москвича», зато обоих друзей сноровисто погрузили в «воронок».
Совершив странную круговерть по ближайшим улицам и переулкам, «воронок» заехал
– Прощай, друг! – с трогательной серьезностью решил пошутить Тимофей. – Прости, если что не так…
Однако Ромик оказался менее мужественным, а потому внезапно заорал на весь двор:
– Спасите, люди, убивают! – после чего получил прикладом в живот и согнулся в три погибели.
– Обыщите их, – скомандовал лейтенант, доставая сигарету и прикуривая.
Хищными коршунами накинулись его подручные на наших друзей и уже через пять минут перед начальником прямо на асфальте лежали ключи, зажигалки, сигареты, носовые платки, портмоне, мобильники, а также доверенность на имя Галины Васильевны Ложкиной.
– Где деньги? – разочарованно рявкнул лейтенант.
– Да я же говорил, что нас ограбили! – отчаянно воскликнул Ромик.
Тимофей молча смотрел на друга, покрываясь холодной пеленой самого скверного предчувствия. Однако когда их обоих заставили раздеться до трусов, и он увидел, что никакого пакета у Ромика нет, то почувствовал, как начинает медленно, но верно сходить с ума.
– Слышь, Петрович, – обратился к старшему один из полицейских, – а ведь у них в натуре бабла нет.
– Сам вижу, не слепой, – цикнул опер, немного подумал и добавил, – ну-ка снимайте штаны с трусами и приседайте.
– ЧЕВО? – удивился Ромик.
– Чево слышал! – не сбавляя яростных оборотов своей речи, громыхал полицейский. – Быстро штаны стягивайте.
– Так мы же в наручниках, – опомнился Ромик. Полицейский взглядом отдал приказ усатому сержанту снять наручники и выкинул недокуренную сигарету прочь. Когда друзья стягивали свои джинсы, Тимофей с жутью косился на Ромика больше всех. Особенно его интересовало место между ног. Но когда Ромик снял и трусы, Тимофей понял, что ему вообще ничего не понятно.
– Приседайте, да почаще! – командовал полицейский.
– Господи, что же это за наказание-то? – тихо бубнил Ромик, приседая без трусов. После того как друзья присели раз по пятьдесят, главный полицейский призадумался.
– По-моему они точно пустые, – предположил усатый сержант.
– Ты в этом уверен? – спросил опер.
– Вроде бы да, – засомневался сержант.
– Если вроде, тогда одевай гондон и проверь, как следует.
– Что значит «проверь, как следует»?! – обалдел Ромик.
– Вы что менты-извращенцы, что ли какие? – вырвалось у Тимы, чувствовавшего себя в тот момент полностью раздавленным. Сержант с недовольной гримасой достал из нагрудного кармана презерватив и разорвал упаковку. В этот самый момент зазвонил сотовый телефон Тимофея. На дисплее загорелось имя «Викуля».