Уговор света и тьмы
Шрифт:
— Госпожа придворный маг, Его Императорское Величество велели стеречь подход к башне. Там сегодня будут какие-то… какие-то експерменты, — пояснил мне, недоучке, молодой, судя по голосу, воин.
«Експерменты!» — горько подумала я. «Точнее такой простенький эксперимент: „Может ли один боевой маг убить одно тысячелетнее умертвие“. И обойтись без армий».
Сердце как-то странно подскочило в груди.
Я расслабила ладонм, и держащего меня стражника-невидимку ударило так, что он выпустил мои руки и отшатнулся оглушённый. Одновременно я сорвала
Я бросилась вперёд по коридору, зная, что мой противник в кольчуге тяжелее и неповоротливей, поэтому не догонит когда очухается. Прекрасным бегуном я никогда не была, но сейчас обстоятельства на моей стороне. Да и искать другой коридор нет ни времени, ни смысла — стража будет и там.
И тут впереди что-то грохнуло и взвихрившаяся волна из смеси ветра и магии, заставила меня отшатнуться назад. А раздавшийся жуткий грохот — рвануть вперёд наперекор волне. Что бы ни случилось в Северной башне, всё уже кончено — звук, который я слышала, был звуком торжественно рухнувшей башни.
Вот почему Васил не стал настаивать на своём! Не удивлюсь, что он решил отступить уже, когда набросился с поцелуями. А я считала это формой допроса! Ох, не знаю я… как Васил проводит допросы на самом деле.
«Или проводил», — мявкнул противный Голос.
Ничего не ответила Голосу.
Пыль, летевшая в мою сторону ещё не начала оседать, как я уже выбежала туда, где должно было быть сооружение. Замковые коридоры вокруг Северной башни сходились и образовывали светлый колодец внутреннего двора, а сама башня стояла во внутреннем дворике, который был вымощен аккуратным плитняком. Она была как бы отдельным островком в замке. Мне кажется, сооружение являлось частью старинных защитных сооружений. Когда-то являлось.
Не знаю, что сотворил Император, но огромное сооружение аккуратно сложилось там же где и стояло. Ни один камень не вывалился за пределы бывших стен. Круглые ступени, которые вели к зданию — единственное что уцелело.
На них, положив руку на одно колено, сидел Васил. Отстранённое бледное лицо облепили отросшие за последний месяц волосы.
Замерев, я смотрела на Императора. Видимых повреждений не было. Его магия была при нём, огромная сдержанная сила мужчины чувствовалась остро, как никогда.
Но опасность умертвия не в этом. Иванн пил магию и душил меня только ради острастки. Самая большая опасность в том, что нежить выпивает человека изнутри: память, чувства и эмоции, надежды на будущее, мечты, желания… Как говорят некоторые — саму душу. Не проверяла, есть ли душа на самом деле, но после трапезы умертвия от человека остаётся лишь пустая оболочка.
Я как-то раз видела такого пациента в лечебнице Академии. Умертвием он не стал, наверное, какие-то осколки личности ещё задержались в разуме. Потом говорили, что умертвие кто-то спугнул и оно не успело переродиться в его теле. Этот человек находился в лечебнице ещё с тех пор, как был ребёнком. Послушно рос, ел, спал и… его как будто не
На мгновение я прижала ладони к животу — так со мной бывает от страха. Они заледенели, отметила я. Хотя бояться уже нет смысла.
Потом я подошла к Императору и протянула руки к его плечам. Молнии с пальцев послушно скользнули по спине и начали вливаться в поток жизненных сил мужчины. Он поймал мои руки и усадил рядом с собой.
— Всё будет хорошо, — слабо прошептал он.
Я так же слабо улыбнулась и пыталась прочесть его мысли. Никогда не делаю этого без необходимости. Только для предсказаний или чтобы утерянное найти.
Умертвие не сломило Васила, но сейчас у него в голове кружит бешеный танец воспоминаний. Чьи-то тёмные злые глаза — неприятие. Бьющаяся в агонии зеленоглазая женщина — заледеневшее бесстрастие. Детский смех — тоска. Прекрасная девушка с васильковыми глазами отшатывающаяся от него с ужасом — неверие — она не вернётся?!! Мгновенный проблеск чешуи дракона — торжество и упоение своими силами. Вечернее небо, полыхающее алым — восторг. Чьи-то смерти и руки Императора в крови — торжество и брезгливость. Мои ключицы, по которым гладят эти руки…
Я рванула в его воспоминания без спросу, ещё ярче расцветив нужный момент. Пока он отвлёкся, потянула за первые ниточки и начала раскрывать их как книгу, выбирая и успокаивая боль, страх, ненависть, зло. Никогда не пробовала такое на другом человеке, но от всего и не спасёшь. Никто не поможет человеку по-настоящему кроме него самого.
Но морок умертвия закончился, и теперь Васил просто сидел с закрытыми глазами, опираясь на ступени позади себя. Я сидела за ним, мои руки покоились на его плечах, а голова Императора Василийского откинулась на мою грудь.
Неужели всё обошлось? Хватит ли того, что я сделала сейчас? Перевесят ли те светлые моменты, которые удалось найти, боль, что годами жила в его сердце? Искренне желая в это поверить, я прислонилась лбом к его макушке, изо всех сил стараясь не прислушиваться к раскатам так и не укрощённой мной грозы.
Удивительно, но стражников долго ждать не пришлось. Это тебе не тёмный переулок в Раскате. Первым к башне выбежал даже не мой незадачливый преследователь, а два высоких воина из правого коридора. В руках они держали обнажённые мечи. Не знаю, чем это должно было помочь.
Я отдёрнула руки от Императора. До абсурда хотелось мотнуть головой в сторону руин башни и пробормотать что-то типа: «Это не мы, это ещё в двенадцатом веке». Но сам Император не шевельнулся, а отстраниться я побоялась — как бы ни упал. Мои молнии послушно вливали в него всё новые и новые силы, но они уходили, словно в никуда, как будто его телу требовалось намного больше сил.
«Что ж вы тут такое делали?» — прочитала я на ошарашенном лице более молодого воина.
Тот, что постарше спокойно вернул меч в ножны. Отстранив напарника, он подошёл к нам и упал перед своим повелителем на одно колено, заглянув в лицо.