УГРО: операция ’Волкодав’
Шрифт:
Так что я особо здесь ничего не знал. Вот же довелось угодить в такой город. Почему тогда не в Париж или Лондон?
— А ты куда хотел? В Москву или в Ленинград? — насмешливо улыбнулся Юшков. — Нет уж, сначала здесь поработай, милок. Нам сейчас любые работники на вес золота. А тебя природа силенкой не обидела. Так что ты нам очень пригодишься, без разницы, из будущего ты там или сумасшедший.
Я вопросительно посмотрел на него. Работники всегда на вес золота. С чего бы это мне такие поблажки?
— Ты что же, хочешь сказать, что не знаешь, о чем идет речь? — Юшков недоверчиво
Юшков любил поговорить. Он заложил руки за спину и даже прошелся туда-сюда, читая мне лекцию, как заправский профессор.
— В прошлом году с фронта возвратились миллионы наших солдат. Большая часть из них самоотверженно взялась за работу, чтобы поднимать с колен разрушенное народное хозяйство, но некоторые не хотят трудиться. Они считают, что теперь должны отдыхать. Многие их них имеют на руках припрятанное трофейное оружие. И теперь, когда им нечего есть и не хочется работать, то они с легкостью встают на путь бандитизма. Что и говорить, к примеру, как раз в твоем родном Куйбышеве или Самаре, как ты его называешь, сейчас действуют десятки банд. У меня там брат, тоже служит в милиции. Он писал, что у них каждый день происходят перестрелки. Люди боятся выходить на улицу после наступления темноты.
Он поглядел на меня, проверяя, слушаю ли я его. Конечно, я слушал его, куда деваться. Да это и в самом деле интересно узнать.
— В нашем Горьком обстановка не лучше, — продолжил Юшков. — Даже еще похуже. У нас есть несколько поселков на окраине города, которые присоединены к нему, так там разгул бандитизма просто дикий. Врываются в дома и убивают всех на месте, никого не щадят, ни детей, ни стариков, ни женщин.
Он посмотрел на меня пристально и закончил:
— Сейчас идет другая война, с преступностью. Непримиримая и беспощадная. Руководство страны поставило задачу в кратчайшие сроки ликвидировать криминал. И нам нужны такие люди, как ты, Ломов. Очень нужны.
Глава 3. Иногда для того, чтобы отвлечься, надо разгрести кучу дел
Речь получилась убедительная. Может быть, мне следовало пустить горестную слезу, но я не умел плакать. От слова совсем.
Эту досадную особенность я обнаружил в себе, когда у меня пропал пес Пират, еще когда был школьником, там, в будущем. В таком далеком и недостижимом будущем. Переживал очень сильно, но плакать не мог. Не получалось.
Потом, когда умерли бабушка и дедушка, я все равно не мог выдавить из себя и слезинки. Ходил с сухими глазами, как бездушная скотина.
Мне даже двоюродная сестра из Саратова заметила, что не мешало бы хотя бы для вида всплакнуть. Но зато потом, помнится, когда все родственники и знакомые разъехались и я остался один, то целые сутки напролет
— Ну что же, я готов, — ответил я на лекцию Юры. — Тем более, что в будущем я и так работал в поли…, в правоохранительных органах. И ломал всяких волков, на это меня долго натаскивали. Так что да, вы обратились по адресу.
Юшков кивнул. Он и не сомневался в моем согласии. А мне и в самом деле некуда было деваться. Либо я сейчас присоединяюсь к моим советским коллегам, либо отправляюсь за решетку, как чертовски подозрительный тип и враг народа.
Даже если Юшков меня отпустит, рано или поздно я все равно туда попаду, потому что у меня нет самого главного — документов. Про это я и напомнил своему новому товарищу.
— Ты все-таки упорно цепляешься за свою выдумку, — Юшков сокрушенно покачал головой. — Хватит уже играть в эти дурацкие игры, не смешно, если честно. Ты весь ободранный, исцарапанный и в грязной одежде. Возможно, ты и в самом деле попал в какую-то плохую историю, например, напился, подрался и потерял документы. Так просто скажи правду и не надо выдумывать небылицы.
Я не стал улыбаться.
— Иногда глупые небылицы реальнее самой настоящей правды.
После завершения всех процедур мы поехали в районный отдел милиции. Огородников, тот самый суровый лысый майор, отвечал за уголовный розыск и Юшков находился у него в подчинении.
Он переговорил с майором насчет меня с глазу на глаз, а потом Огородников позвал меня и сообщил, что я могу оставаться в отделе. О том, что Юшков сказал начальнику, я до поры до времени не знал, но предполагал, что он состряпал правдоподобную байку о том, что я работал в органах недавно и повздорил с руководством. Кроме того, недавно в Ленинском районе очень удачно сгорел архив и Юшков объяснил, что именно тогда пропало мое дело.
— Я много на себя взял, — сказал он, когда мы вышли от начальника и на время остались одни в кабинете. — Но я исхожу из того, что ты сегодня спас мне жизнь. И не только мне, да и другим, иначе нам пришлось бы туго. Поэтому я склонен тебе доверять.
Так моя судьба временно устроилась и я был пока что определен внештатником. Юшков созвонился с паспортным отделом и мне выписали справку об утере документов. Как легализоваться в этом мире для меня все еще оставалось глубочайшей загадкой, но сейчас я мог хотя бы вздохнуть спокойно.
Линией уголовного розыска ведал Огородников, в подчинении у него было трое человек.
Юшков Юра был самым болтливым из них, любил обсудить все новости, посмаковать последние городские сплетни и еще, судя по всему, был охоч до женского пола. Свои густые усы он то и дело поглаживал, чистую, без единой пылинки форму носил с артистизмом и изяществом. Перевелся он в Горький из Ленинграда в прошлом году и не очень любил рассказывать, по какой такой причине это произошло.
Другим сотрудником был Молчанов Коля. Этот соответствовал своей фамилии, был полной противоположностью Юшкова. Высокий, немолодой уже, седовласый, в милицию он пришел из пожарной службы. Обычно всегда сидел за своим столом и скрупулезно заполнял бумаги. В разговорах участвовал редко, только посмеивался и похмыкивал.