Угроза мирового масштаба 5
Шрифт:
Проклятье!
Получается, пока Нокс и Лютес были заняты попытками затащить на подоконник боящуюся высоту Нову, как раз в этот момент к ним со спины зашли троттлисты!
И, конечно, первой целью они выбрали хорошо видимый на фоне распахнутого окна силуэт, буквально притягивающий к себе взгляды…
Колени Новы подкосились, и она рухнула с подоконника вниз, во двор. Я едва успел соорудить плетение, которое не торопился творить заранее, ведь срок его жизни ограничен, и, когда падение заместителя директора резко замедлилось в метре от земли, подскочил
Нова оказалась удивительно легкой для своего роста, и я быстро оттащил ее к стене и уложил на траву, параллельно командуя в микрофон:
— Быстро наружу! Из окна, по одному!
Лютес выпрыгнул из окна даже раньше, чем я закончил фразу. Я еще только оборачивался, чтобы снова взять окно под визуальный контроль, а рыжий уже летел с него, широко расставив руки и выпучив глаза.
Лютес вляпался в густой воздух, замахал руками, пытаясь вернуться в вертикальное положение, но не успел — пузырь лопнул и он так и рухнул на задницу.
— Ать… Сука! — раздалось в наушнике. — В меня попали!
— В окно, быстро! — велел я, спешно наплетая новый пузырь. — Роза, окно!
Ванесса послушно подняла ствол маномата, наводя его на окно, из которого секундой позже, буквально перевалившись через подоконник, выпал Нокс, прижимающий руку к левой половине груди.
Едва только он освободил окно, как Ванесса тут же зажала спусковой крючок и принялась заливать проем струями пуль. Я поймал Нокса в воздушный пузырь, и, пока он вставал на ноги и вскидывал извлеченный из пространства маномат, чтобы присоединиться к Ванессе, повернулся к спасенным заложникам:
— Вплотную к стенам, быстро!
И, не дожидаясь, когда они поймут, а тем более выполнят указание, поднял вверх руку с пальцами, сложенными пистолетом, и накачал в них белой, синей и фиолетовой маны.
С моего пальца сорвалась и устремилась вверх яркая зеленая звездочка, которую хорошо было видно даже днем. Она взлетела на высоту двадцати метров, и зависла в воздухе, ярко сияя.
И в ту же секунду в окне, которое Лютес и Ванесса поливали пулями, мелькнуло что-то очень быстрое, а потом внутри громко взорвалось, и из проема вырвались снопы пламени, вынося вместе с собой и оконную раму тоже!
Заложники, кто еще не успел перебраться к стене, закричали, попадали на землю, прикрывая головы руками от сыплющихся сверху осколков и обломков, и совершенно не замечая того, что сверху на них летит сломанная пополам, острозубая стеклянная рама!
Вот не идиоты ли те, кто додумался стрелять в окно, под которым находятся люди, термобарическим боеприпасом! Конечно, это эффективно, и даже, наверное, одетым в Дымные Доспехи троттлистам неплохо так прилетело, но о заложниках-то кто-нибудь подумал?!
Я вскинул обе руки, формируя сразу два плетения.
Первое растянулось над головами людей, формируя слабенький, защищающий буквально от тычка пальцем и не более, Защитный Покров. Второе плетение — Толчок, — тоже сработало и отшвырнуло падающую раму прочь на добый
С другой стороны школы тоже раздался взрыв, а потом внезапно мир наполнился треском выстрелов и громкими командами — начался штурм. А значит, отсюда надо было убираться как можно быстрее, а то в скором времени на нас посыпятся не только рамы и осколки стекла, но и целые фрагменты стены.
— Статус! — крикнул я, возвращаясь к Нове, которая так и лежала возле стены.
— Готов! — отозвался Лютес.
— Готова! — вторила ему Ванесса.
— Готов! — не стал отставать Нокс. — В броню ушло!
— На контроль! — велел я, вставая на колени возле Новы.
Заняться ею раньше не было никакой возможности — сначала нужно было закончить эвакуацию моей группы, а потом защищать вообще всех от падения осколков. Да, ей стало хуже за это время… Но, надеюсь, не критично.
Две пули попали в правую половину груди, пробив ее насквозь и с вероятностью почти в сто процентов зацепив легкое. Судя по тому, как прерывисто, судорожно и неглубоко дышала Нова, так оно и было.
Сама заместитель директора подергивала пальцами в тщетных попытках сплести какое-то плетение, но после всего, что она пережила, ничего у нее не получалось — потоки срывались с пальцев, рассеиваясь в пространстве, и ни к чему в итоге не приводили.
— Спокойно, — прошептал я, открывая подсумок с аптечкой на поясе и натягивая перчатки. — Я помогу. Расслабьтесь.
Нова ничего не ответила, да и не могла — она едва дышала. Только прикрыла глаза и перестала шевелить пальцами.
Я достал из подсумка тупые атравматические ножницы и разрезал белоснежную, сейчас красную от крови, одежду Новы, расширяя выходные отверстия от пуль.
Воспользоваться магией, чтобы залечить ее раны прямо сейчас, я не мог — из ран торчали мелкие обломки ребер, и снова прорвали бы кожу при первом же неловком движении, а срастить кости при помощи магии — не самое быстрое дело, не говоря уже о кровотечении и, вероятнее всего, пробитом легком.
Поэтому единственное, что возможно сделать — это помочь Нове с помощью обычных человеческих средств, которые у каждого из нас имелись в подсумке на поясе. Сделать так, чтобы она не умерла прямо сейчас, а потом уже хирурги и маги помогут ей, сделав все в лучшем виде. Они это умеют, они на это специально учились, в отличие от меня, кто больше по нанесению травм, нежели по их устранению.
— Мама! — раздалось сбоку писклявым детским голоском. — Мама, что с тобой?!
Откуда-то из толпы заложников вынырнул мелкий пацан — сын Новы, — и подскочил к нам. Он попытался кинуться на шею матери, и я едва успел его остановить.
— Пусти! — заорал он в моих руках. — Пусти к маме! Мама, тебе больно?!
— Уйди! — велел я, едва удержавшись, чтобы не применить выражения потяжелее. — Не мешай!
— Пусти! Пусти к маме! — заревел ребенок, стуча кулачками по моей руке.
— Мать твою… Роза!