Ух, началось!

Янук Елена Федоровна

– Ну и куда ты без своей собаки? – Это было сказано уже мне.

– Нормально! Я не поняла, к чему все это, Эдик? – спокойно спросила я, не реагируя на его тон.

– Мне надо было вытащить тебя из дома.

– Зачем? – Это же надо, как его задело!

– Пояснить кое-что. Я ведь обещал, что ты мне за все ответишь!

– И ради этого ты такой спектакль разыграл? Из-за того, что я тебе отказала? – чуть не засмеялась я.

– Она и тебе отказала? Ну ты, мать, и сильна! Сколько самомнения

в колобке, – усмехнулся Андрей абсолютно неэлегантно.

Однако Эдик повернулся ко мне, игнорируя замечание Андрея, и пафосно произнес:

– Ты должна на коленях благодарить меня за то, что я для тебя сделал. Не появись я, ты бы так и жила одна. Потому что ты отпугиваешь всех, кого встречаешь.

– Что-что? Что для меня сделал? – спросила я, пытаясь справиться с потрясением. – Наверно, недостаточно отпугиваю, раз ты прицепился, – закончила я себе под нос, но он услышал.

Эдик шагнул ко мне вплотную. Я, сдерживая дрожь, спокойным, но немного повышенным тоном сказала:

– А я думала, что хулиганы запугивают других из-за неосознанного желания попытаться компенсировать свою собственную низкую самооценку.

– Нет. Они делают это, потому что могут и потому что наслаждаются этим.

Эдик схватил меня за шею, с силой наклоняя к ширинке.

– Ты мне сейчас кое-что сделаешь!

Я упиралась изо всех сил, отталкивая негодяя.

– И со мной расплатиться придется! Я весь вечер угробил на это… – вставил свои две копейки Андрей, нагло усмехаясь.

– Я закричу!

Я попыталась наступить каблуком Эдику на ногу, но тут что-то огромное промелькнуло мимо, и Эдик с размаху полетел лицом в снег. На его щуплой спине, ощетинившись, стоял Пират.

– Как?! Пиратик! – ликовала я, наклоняясь к собаке. – Ты меня нашел? Боже мой, Пиратик, как я рада!

– Убери его, а?! – попросил Андрей, медленно отступая.

– Пир, откуси этому гаду все к черту! Пусть евнухом останется!

Пират, спрыгнув со спины Эдика, направился в сторону Андрея, – видимо, выполнять мою просьбу.

– Эй, убери его! – тот, со страху отступая к деревьям, все же разговаривал чересчур нагло для такого труса.

– Зачем? Чтобы ты и другим девушкам жизнь портил? Ну уж нет! Мне все женщины благодарны будут! – с удовольствием подлила я масла в огонь. Злорадство, вот что это! Но потом, тяжело вздохнув, мягко попросила: – Пир, бросай этих уродов, пошли домой, а? Я так устала.

Пес, яростно щелкнув на Андрея зубами и как следует его напугав, обернулся ко мне. И мы победителями покинули поле боя, двигаясь по темной аллее к проезжей части, где бурлила нормальная предпраздничная жизнь.

Эдик, видимо, уже вылез из сугроба. Злой как черт, сквозь зубы сплюнул:

– Зоофилка!

– Ничтожество! – вернула «любезность» я.

Андрей разумно промолчал.

Мы ведь могли и вернуться.

Мы добрались до остановки. Меня трясло. Это для меня совершенно непривычно – подобное выяснение отношений.

При нормальном освещении от фонарей я разглядела своего спасителя и увидела, на что похожа шкура Пирата.

– Боже мой! – В шоке! Я опешила, споткнувшись на ровном месте. – Что я с тобой натворила!

Поймав грязно-розовую «Нексию», я принялась уговаривать водителя. Но тот категорически отказался везти собаку, объясняя свой отказ тем, что потом придется мыть весь салон.

– Понимаете, я его потеряла и только что нашла, – не отступалась я. – Я оплачу все ваши расходы, только отвезите нас домой! Пожалуйста!

– Ладно, но с учетом ночной мойки, – уточнил шофер уже мягче.

– Конечно, конечно, только поскорее, мне еще его ранами заняться надо!

Даша припала ко мне, не обращая внимания на кровавые пятна на шкуре. Я остро чувствовал кожей ее прикосновения; одной рукой она обнимала меня за голову, другой прижимала к себе. Я замер от удовольствия.

Когда мы вошли в теплую квартиру, блаженно расслабился, ожидая, что меня наконец покормят. Но Даша, закусив губу, металась из ванной в кухню, что-то при этом тихо приговаривая:

– Перекись – есть, пластырь – тоже, а что же делать с шерстью? Сбрить?

Я замер. Сбрить?! Ни за что!

Настороженно глядя на руки приближающейся девушки, я отодвинулся.

– Пиратик, это не больно!

Что «не больно»? Шерсть брить? Я замотал головой, отступил и уперся спиной в шкаф.

– Я промою перекисью раны, и все! – обещала она, пряча в руках что-то непонятное, аптечное.

Так я и поверил. И смотрит же такими честными-пречестными глазами! Знает, что кусать не стану!

– Не хочешь? Хорошо. А кушать будешь? Сегодня мама приходила…

Я быстро двинулся на кухню, не ожидая от нее страшного вероломства. Даша как ни в чем не бывало пошла за мной, а когда я с аппетитом ел, вылила что-то ледяное мне на спину! Там зашипело. Не отрываясь от супа, я взвизгнул. С недовольством посмотрел на Дашу, присевшую рядом на корточки с ватой в руках.

– Потерпи, сейчас пройдет.

Она быстро промокнула тампоном мою кожу, со страданием осмотрела спину еще раз и тяжело вздохнула. А поднимаясь на ноги, сказала:

– Я больше тебя никуда не отпущу, съешь ты хоть весь гардероб разом!

Оторвавшись от супа, я лизнул ее руку, думая о том, что, сними она с меня этот чертов ошейник, мы бы посмотрели, кто куда денется!

Но Даша уже стояла, упершись головой в холодильник, и нервно вытирала слезы ладонью.

Да зажило все! Терпеть не могу все эти церемонии.