Уха из золотой рыбки
Шрифт:
– Давайте заочно орден обмоем, – предложила Маня.
– Заочно можно только отпеть, – буркнула Зайка, – садитесь ужинать.
Мы разместились за длинным столом, положили на тарелки еду и стали ужинать.
– Хлеб передайте, – попросил Кеша.
– Помидорчики хочешь? – повернулась Машка к Грише.
– Лучше горчицы на мясо, – ответил уголовник.
И тут из коридора донеслось бодрое пение.
– …на том и этом свете буду вспоминать я…
– Это что? – удивилась Машка.
– Скорее кто, – ухмыльнулся Кеша, – Дегтярев поет, совсем его развезло.
Из
– Ой, мамочки!
Мы не успели вскочить, потому что дверь в столовую резко распахнулась, с треском ударилась о косяк, и перед глазами возник Александр Михайлович.
– …как упоительны в России вечера…
Если я расскажу, в каком виде предстал наш бравый орденоносец, вы мне ни за что не поверите. На голове Александра Михайловича сидела темно-синяя шапочка «Адидас», посередине шерстяного убора, низко надвинутого на лоб, сиял новенький орден, уши закрывали радионаушники, шею обматывал шарф. Дегтярев приплясывал в такт музыке, льющейся ему прямо в уши, и притопывал ногами. Правая ступня была обута в уютную ковровую тапочку, на левой красовалась резиновая шлепка. На руках у полковника оказались шерстяные перчатки. Больше на нем не было ничего. Да, да, вы не ослышались. Шапочка с орденом, наушники, шарф, перчатки и разномастные тапки. Если не считать этих мелочей, Дегтярев был совершенно голый.
– Где моя видеокамера? – взвизгнула Маня. – Ой, такое не заснять!
Уронив по дороге стул и наступив на Хуча, девочка выскочила из столовой. Зайка захохотала и опрокинула тарелку с салатом. Кеша схватил с дивана плед и бросил полковнику на плечи.
– Мне жарко, – запротестовал Дегтярев.
– Пойдем в кроватку, – потянул Кеша полковника.
– Не хочу, – принялся сопротивляться Александр Михайлович, – налейте мне коньяку.
– Хватит с тебя, – рявкнул Кеша и, повернувшись к Грише, велел: – Ну-ка помоги!
Вдвоем они утащили Дегтярева.
– Помедленней идите, – донесся из коридора голос Маши, – снимаю на память.
На следующее утро я спустилась к завтраку в десять и обнаружила в столовой тех же действующих лиц, к которым присоединился еще всклокоченный Женька, жадно пивший из бутылки минеральную воду.
– Вы прогуляли работу! – воскликнула я.
– Сегодня воскресенье, – робко ответил полковник, – кажется, вчера мы того…
– Ерунда, – отмахнулась я, – забудь, орден-то не каждый день дают.
– Ты был такой замечательный, совсем голый, но в шапочке и перчатках, – захихикала Зайка.
Дегтярев побагровел:
– Врешь!
– Я? – возмутилась Зайка. – Я вру только на работе, когда общаюсь с телезрителями с экрана, дома всегда говорю одну правду.
– …и только с три короба, – фыркнул Александр Михайлович, – ни за что не поверю.
– А мы тебя на пленку засняли, сейчас кассету принесу, – влезла Маня.
– Не надо, – быстро сказал полковник, – хорошо, верю.
Но Маруська уже с топотом неслась вверх по лестнице. Я встала, пересела на кресло и незаметно выдернула из стены вилку видеомагнитофона.
Но Машка вернулась, держа в руках ночник в виде сотрудника милиции.
Я вздохнула, значит, поход в туалет был всего лишь предлогом, хитрая девочка все-таки купила «мента».
– Это тебе, – ткнула она лампу в руки Дегтярева.
– Ну и ну, – покачал тот головой и воткнул штепсель в розетку. – Светится! Очень красиво, спасибо, Манюня, давно о таком мечтал!
– Похоже, у него голова крутится, – пришла в полный восторг Зайка.
Ольга схватила фигурку за фуражку и… Плащ милиционера приоткрылся, наружу показалось нечто крайне неприличное. Я чуть не взвизгнула, так вот на какой секрет намекала продавщица! Однако! Подобные «сувениры» следует продавать в секс-шопах, а не в обычных магазинах, где их могут купить наивные дети. Просто подмывает немедленно отправиться в торговый центр и закатить там скандал!
– Прикольная штучка, – протянул Кеша.
Гриша закашлялся, Женька подавился чаем, Зайка вытаращила глаза…
– Это что? – ошарашенно спросила Маня.
– Очень веселый ночник, – радостно заявил полковник, – если нажать на ботинок, загорается голова, а коли повернуть фуражку, постовой поднимает жезл.
Тут только я сообразила, что неприличный на первый взгляд предмет окрашен в бело-черную полоску.
– Так это гаишник, – облегченно вздохнул Кеша.
– А ты что подумал? – захихикала Ольга.
– Ну, решил… сотрудник уголовного розыска, – нашелся наш адвокат, – но, когда жезл появился, стало понятно – постовой.
Полковник с детской радостью принялся вертеть ночник в руках, кажется, жуткая вещица на самом деле пришлась ему по вкусу. Выразив бурный восторг, Дегтярев схватил стоявшую возле его прибора кружку, поднес к губам и вскрикнул:
– Черт!
По груди Александра Михайловича потек чай.
– Как это я так неаккуратно, – удивился полковник, – хорошо, что он остыл уже.
Он попытался еще раз отхлебнуть из кружечки и вновь потерпел неудачу.
– Ерунда получается, – изумленно сказал Александр Михайлович.
Гриша кашлянул:
– С праздником вас! Подарочек от меня, невыпивайка. Здорово, да?
Я проглотила гневное высказывание. Телефонную будку он искал! Как бы не так!
– И как она работает? – с неподдельным интересом спросил полковник.
Уголовник пустился в объяснения:
– Пить надо не как обычно, а втягивать в себя жидкость через отверстие в ручке.
– Слышь, Женька, – обрадовался Александр Михайлович, – я этого мента у себя на столе устрою, а кружку надо Косте Матвиенко подсунуть, налить туда пива и угостить.
– Костьку инфаркт хватит, когда он поймет, что «Останкинское» мимо рта льется, – радостно подхватил Женька.
Через час, когда все покинули столовую и разбрелись по комнатам, я поднялась к Грише и сурово сказала:
– Ты обещал мне не воровать.
– Ну ерунда же, копеечная вещица.
– Дай честное слово, что в последний раз.