Ухо, дыня, сто двадцать пять!
Шрифт:
— Совсем наоборот, — решительно пролаял Космаля. — Я должен с тобой расстаться! Ради тебя!
— Даю за собаку тысячу злотых! — заявил директор цирка.
— Ого! Тысячу, целую тысячу! — поразился Космаля. — Вот сколько я стою! Но, видно, только в собачьей шкуре. Раньше папа всегда говорил, что не дал бы за меня и ломаного гроша. Эй, Юзек, — тявкнул он громко и настойчиво, — не раздумывай, бери деньги! Ну, что ждёшь?
Юзек посмотрел на деньги и покачал головой.
— Нет, нет, ни за что на свете.
— Ах ты, глупыш неисправимый! —
— Поглядите, он хочет, чтобы вы взяли деньги! — крикнул поражённый директор. — Вот так пёс! Вот так умница!
Но мама Юзека всё ещё колебалась.
— Не могу я взять деньги за пса, если он приблудный!
— Как это приблудный? Он же упал неизвестно откуда в вашу корзинку с яйцами и разбил сто тридцать семь свежих яиц.
— Он это сделал нечаянно! — крикнул Юзек.
— Но ведь это не мой пёс, повторяю вам, — говорила мама, а Космаля метался между ними тремя, вилял хвостом и громко лаял:
— Ой, да что тут рассуждать! Берите деньги — и кончено. Всё равно мне нужно от вас удирать! Директору я честно отработаю эту тысячу. И всё будет в порядке. А хозяина у меня никакого нет.
— Вот видите, — сказал директор, — он тоже хочет, чтобы его продали. Сделаем так: вы возьмёте деньги, а потом дадите объявление в газете, что найдена жёлтая такса, и пусть хозяин обратится к вам. Хотя, — добавил он в сомнении, — я вовсе не уверен, что у этой собаки вообще есть хозяин. Если она упала в корзинку с яйцами неизвестно откуда, то, может быть, упала с неба!
— Как это — с неба? — ужасно удивилась мама Юзека. — Разве это возможно?
Директор цирка был человеком бывалым, знал хорошие манеры и ответил чрезвычайно любезно:
— Как человек с большим жизненным и артистическим опытом, я пока ещё не встречался с подобными случаями, но не исключаю возможности, что это творение (тут Космаля проворчал: «Только не творение, никакое я не творение!»)… что это творение, — продолжал директор, — действительно упало с неба. Никто не знает, не свалилось ли оно с какой-нибудь планеты. Например, с Марса или, предположим, с Венеры. Скорее даже с Венеры.
— Разве это возможно? — снова спросила мама Юзека.
— Не исключено, не исключено, уважаемая пани. И в этом случае вы можете с чистой совестью взять деньги. Ну, пошли, пёсик! Идём! — свистнул он Космале, как свистят всем собакам на свете.
«Поглядим, как ты будешь свистеть, когда я от тебя сбегу, — подумал Космаля, — только сначала отработаю деньги, которые за меня заплачены. Должен же я отплатить добром за добро. Ну, привет, Юзек!»
Он вскочил парнишке на колени и лизнул его в щёку, по которой текли солёные слёзы.
— Пёсичек! — пробормотал Юзек, всхлипывая.
— Ох, пригодятся денежки, пригодятся, — радовалась
— Вот и хорошо, — утешился Яцек, залаял на прощание и позволил директору взять себя на руки.
— Моё почтение! — сказал директор, поклонившись. — Моё почтение! — И уже собирался выйти, унося Космалю под мышкой, но вдруг остановился в дверях. — Извините, — шепнул он, — извините. Я только хотел ещё сказать, что мне в голову пришла прекрасная идея. Мы прицепим пёсику крылышки. И скажем всем, что это крылатый пёс с Венеры.
21. Настоящий пёс с Венеры
Цирк был переполнен. Все смотрели на круглую арену, где на высоком столике, на красной бархатной подушечке сидела маленькая жёлтая такса с голубыми крылышками.
— Сколько будет два плюс два? — спрашивал директор цирка, одетый для выступления в великолепный малиновый фрак с золотыми нашивками.
Космаля, злой, как сто чертей, громко пролаял четыре раза:
— Гав! Гав! Гав! Гав! Директор обернулся к публике:
— Как вы имели возможность убедиться,
пришелец с Венеры по имени Амур правильно ответил на заданный вопрос. А теперь — внимание: сколько будет семь минус пять?!
— Гав, гав! — дважды пролаял Космаля, думая при этом: «Строю из себя идиота, но ничего не поделаешь, надо выйти с честью из этой истории. Хотя бы ради Юзека. Я наверняка уже отработал ту тысячу злотых. Вон сколько народу набилось. Только бы поскорее кончилось представление, а то я выгляжу с этими голубыми крылышками как последний дурак. Пёс с Венеры! Смех подумать. Небось никто в это не верит! Ой, не выдержу, почешусь. Крылышки ужасно щекочут. Нет, не могу больше выдерживать».
И пёс с Венеры принялся чесать шею задней ногой, как самая простая собачонка. В публике раздался смех.
— Внимание! — воскликнул директор. — То, что вы здесь видите, лучше всего доказывает, что собаки на Венере ведут себя так же, как и на Земле. Прошу соблюдать спокойствие, так как громкий смех нервирует это необычное создание. А теперь, — добавил он, когда смех утих, — я предлагаю, чтобы кто-нибудь из вас задал ему математический вопрос.
Раздался шум, но вопроса не последовало. Директор ждал.
— Смелее! Учёный пёс отвечает на вопросы из области четырёх действий арифметики, а также знает на память таблицу умножения. Каждый может в этом убедиться. Правда, Амур?
С этими словами он обернулся к Космале, ожидая подтверждения.
— Гав! — послушно тявкнул Яцек. — Оставь меня, наконец, в покое! Пора кончать с этим балаганом.
— Ну, — снова обратился к публике директор, — смелее. А может, девочка из левой ложи хочет задать пёсику вопрос?
Он оставил Яцека в одиночестве и направился к ложе.