Уходи красиво
Шрифт:
– Значит, гость вполне может назвать любую квартиру и спокойно разгуливать в подъезде.
– Ты всерьез думаешь, что эти мысли только тебя посетили? – в голосе Артема теперь звучал откровенный сарказм. – То ты опасалась за свою жизнь и даже подумывала отказаться от наследства, то вдруг затеваешь собственное расследование.
– Не преувеличивай, – примирительно сказала я. – Всего лишь строю предположения. Странно, что тебя это так раздражает.
– Терпеть не могу дилетантов, – ответил он и нахмурился, решив, что прозвучало это чересчур резко.
Мы уже некоторое время топтались на лестничной клетке, я кивнула на дверь с табличкой «110» и спросила:
–
– Понятия не имею, встречаться не доводилось. Виктор о них никогда не упоминал. Если ты вообразила, что убийца может быть кем-то из соседей, стоит подумать, что следствие без внимания жильцов подъезда не оставило.
– Твоя вера во всевидящее око закона умиляет, – засмеялась я.
Артем возился с замком, а я продолжала оглядываться. Наконец он открыл дверь, дождался, когда я войду в квартиру, и замер на пороге, наблюдая за мной. Я не спеша прошлась. Квартира трехкомнатная, просторная, выдержана в светлых тонах. Огромный диван цвета топленого молока, тончайший шелк на окнах, белоснежный пушистый ковер. Скорее артобъект, чем жилая квартира. Я распахнула одну из дверей, за ней оказалась гардеробная, мужские костюмы и стопки одежды на полках. В ванной с полукруглым окном флаконы с парфюмом, купальный халат и два полотенца, только эта комната и показалась более-менее обжитой.
– Ему здесь нравилось? – спросила я, устраиваясь на диване. Артем все еще стоял в дверях, в ответ на мой вопрос пожал плечами:
– Почему бы и нет?
– Царство Снежной королевы, – пробормотала я.
– Вкусы с годами меняются.
– Я не вижу здесь компьютера.
– Насколько я знаю, он не держал его в доме. Компьютер был для Виктора рабочим инструментом, не более того. Хотя... возможно, он сейчас у следователя, если хочешь, я узнаю.
– Без надобности, – отмахнулась я, уверенная, что, если и был здесь компьютер, вряд ли менты обнаружили в нем что-то интересное, Витька об этом позаботился, в противном случае не стал бы прятать ноутбук в родительской квартире. Артем подошел, достал из кармана ключи и протянул мне.
– Это ключи от машины. У Виктора два парковочных места, оба под номером 111. «БМВ» сейчас стоит там. Кстати, ключи от него не могли найти, хотя обычно он оставлял их на консоли, вот здесь, в прихожей. Запасные нашли в ящике его рабочего стола.
– Он не мог их потерять?
– Вряд ли. Вечером накануне убийства он ездил на «БМВ».
– Интересно...
– Строишь очередные предположения? – усмехнулся он. – Следователя исчезновение ключей тоже заинтересовало.
– Не удивительно. Получается, что их забрал убийца?
– Зачем ему ключи, если «БМВ» так и стоит внизу?
– Что-то искал в машине?
– Ты сама с собой разговариваешь или задаешь вопросы мне? – он вновь усмехнулся. – Если второе, то напрасно, я тебе на них не отвечу. Могу сказать только, что ключи были на брелоке в виде мультяшной машинки со стразами.
– Шутишь? – подняла я брови. – Преуспевающему бизнесмену подошло бы что-то более солидное: безделушка из чистого золота со значком «БМВ».
– Довольно забавная история, – вдруг произнес Артем, а я выжидающе на него уставилась, ожидая продолжения. – Брелок он нашел в своей машине. Точнее, нашел ее мойщик, когда пылесосил в салоне, и положил на сиденье. Только брелок, без ключей. Виктор на всякий случай поспрашивал, не потерял ли его кто-то из знакомых девушек.
– А почему не выкинул, если никто из знакомых девушек не признал свою вещь?
– С обратной стороны на брелоке была гравировка:
Очень похоже на моего брата, он был суеверен, иногда до глупости. Помню, однажды отказался лететь на самолете, потому что накануне увидел дурной сон: я падала с высоты, а он пытался меня удержать. В результате мы двое суток тряслись в поезде.
История с брелоком и меня заинтересовала. Сначала он таинственным образом появляется в машине, а потом вдруг исчезает.
– А если убийце нужны были вовсе не ключи, а именно брелок?
– Безделушка, которой цена максимум полторы тысячи рублей? – усмехнулся Артем. – В квартире коллекция монет, в сейфе, что в кабинете, двадцать тысяч долларов, да и без того было чем поживиться. Не взяли ничего, кроме ключей...
– Вот это и наводит на размышления.
Мое упрямство Артема раздражало, наша недавно возникшая дружба трещала по швам.
– Кстати, – произнес он. – Картины хоть и кажутся мазней, но тоже стоят денег.
Картин было несколько, огромные, в простых рамах бежевого цвета. Яркие пятна на стерильной белизне стен. Присмотревшись, среди потеков краски я стала различать странного вида предметы: циферблат часов, который больше напоминал распахнутый в крике рот, табурет на трех ножках, расползавшихся в разные стороны, и прочие измышления больного разума.
– Мой брат спятил, – с грустью констатировала я. – Только сумасшедший станет платить за это.
– На портрет ты обратила внимание? Он висит в спальне.
– Пожалуй, не стоит мне на него смотреть, чтобы ночью не мучили кошмары.
– Так ты действительно не обратила внимания?
После этих слов стало любопытно, и я побрела в спальню. Портрет висел напротив кровати на той стене, где была дверь, оттого я, заглянув сюда в первый раз, его не увидела. Художник тяготел к большим формам, полотно было не меньше двух метров в высоту и примерно полтора в ширину. Первое, что Виктор видел, просыпаясь по утрам, это моя физиономия, вдвое больше настоящей. Лицо проступало из хаоса фиолетово-красных пятен, обрамленное золотистыми волосами, которые то ли раздувал порыв ветра, то ли они самопроизвольно встали дыбом. Такое количество волос ни на одной голове произрастать не может, золотые пряди больше напоминали змей-альбиносов, их хищные морды смутно белели на концах. Васильковые глаза похожи на стекляшки, полупрозрачные, со странным блеском. Губы, сочные и темные, как перезрелая вишня, раздвинуты в подобие улыбки. Фигура, размытая, зыбкая, словно парила в пространстве, грудь вроде бы отсутствовала, зато за спиной проступали два крыла, бархатно-черных. Красотка на портрете выглядела порочной и недоступной одновременно. При всей бредовости моего облика на портрете приходилось признать мастерство художника. При взгляде на картину на душе становилось пакостно-беспокойно.
– По-твоему, это мой портрет? – с вызовом спросила я Артема, который топтался рядом.
– Сходство, безусловно, есть, – дипломатично ответил он. – Лолита в жанре фэнтези. Невинная девочка и демон в одном лице. – Я бросила на Артема тревожный взгляд, он с интересом продолжал разглядывать портрет. – Твой отъезд причинил ему боль. Куда большую, чем могло бы показаться.
– Эту гадость нарисовал не мой брат, так при чем здесь его боль?
Артем предпочел не отвечать, я подошла вплотную к портрету и в нижнем правом углу увидела подпись. «М. Соловьев».