Уходя не зарекайся
Шрифт:
– Интересно… Вы свободно можете передвигаться и делать все что Вам хочется?
– Да, конечно… На машине с водителем. Он меня сопровождает повсюду, чтобы носить покупки. Но я больше нигде не бываю… Кстати какое сегодня число? Тридцатое марта…Завтра пятница, значит рано утром мы поедем в порт…
Вечером Латифа вместе с ужином для Евы, и новыми порциями настоек, принесла с собой свежее платье, и влажное полотенце.
– Поешь в начале пока не остыло, а потом я тебя протру хорошенько, всю целиком, очистим твою кожу от остатков болезни, ты уже почти здорова,
– Я не хочу есть, меня все еще тошнит… Может я отравилась?
– Нет ты все таки поешь, это не обсуждается… Говорю тебе остынет… Потом мы с тобой поговорим.
Дождавшись пока Ева поест… а потом достав кусочек мыла, и поливая полотенце водой из термоса всю ее протерла и привела в порядок. Одев на себя чистое платье, Ева опять легла, все еще чувствуя слабость в теле.
– Латифа, о чем Вы хотели поговорить? Давайте поговорим
Сев рядом и взяв руку девушки в свои ладони, негромко сказала:
– Ева, девочка моя, ты беременна…
Новость была как гром среди ясного неба, этого не может быть
– Как беременна? Как беременна? – ее огромные красивые глаза, застыли на лице женщины – Как беременна?
– Так бывает, не расстраивайся, это природа… это жизнь…
– Как беременна? Я не хочу… мне не нужна эта природа – и заплакала без конца повторяя – Мне не нужна эта природа… Мне не нужна эта жизнь..
– Не плачь, не расстраивайся, тебе сейчас нельзя нервничать… ребенок в утробе матери все чувствует… – пыталась ее успокоить Латифа
– Мне и ребенок этот не нужен… нет не нужен… мне ничего не нужно… за что мне это, за что? – и повернувшись куда-то в пространство громко крикнула – Сволочь… Ненавижу тебя… Ненавижу… и отвернувшись к стене, всхлипывая, с головой укрылась одеялом.
Латифа не стала ее больше беспокоить, и постучав в дверь, и дождавшись пока ее откроют, молча вышла из комнаты…
* * *
Ева все еще лежала лицом к стене, обдумывая свое положение и никак не желала принять этот факт, она ненавидела все и вся, а больше всего на свете это чудовище, из-за которого потеряла все, и который теперь пробрался даже в ее тело…
Она не знала сколько времени прошло с того времени как ушла Латифа, и потому когда услышала лязг ключа в замке, то была уверена что это вернулась она…
– Ева…
Она вздрогнула услышав его голос… самый ненавистный голос на свете, но не обернулась
Он стоял рядом , и сосредоточенно смотрел на нее
– Ева как ты?
В нем было противно всё… Даже имя свое из его уст ей казалось мерзким. И теперь эта сволочь стоит над душой и интересуется «Как ты?» Да плохо всё. Очень плохо. Хуже уже просто не может быть… И во всем этом виноват только ты…
Он в задумчивости сделал несколько шагов, и осмотрелся вокруг. Для его могучего тела эта конура была слишком тесной, и снова встал возле нее
– Поговорим?
Она не отреагировала
Он молча сел на матрац
– Ты спрашивала о чем я мечтал когда был маленький, что возможно у меня были папа, мама, братья, сестры… Мы жили с отцом одни, я не помню маму, она умерла когда я был еще слишком маленьким. Отец был все время занят на работе, а я целыми днями бегал с соседними мальчишками на улице, гонял мяч. А потом выходили их мамы, и каждый звал своего ребенка на обед, и они разбегались по домам, голодные и счастливые… Только я один оставался на улице, потому что меня никто не звал, некому было. Меня никто не ждал дома, никто не готовил вкусную еду, никто обняв и поцеловав макушку не говорил мне, сынок иди помой руки и садись обедать… Я был никому не нужен, по сути, как бездомный щенок… И я страстно мечтал, чтобы у меня как и у других детей по соседству, была большая счастливая семья, папа, мама, братья, сестры… Потому что у ребенка кроме отца, рядом обязательно должна быть и любящая мама…
Салман повернул голову в сторону Евы, но она все еще игнорировала его…
– Ты спрашивала, о чем я мечтал когда достиг совершеннолетия… Я жил тогда уже в Москве… почти заканчивал первый год в институте, когда изучали только язык… и уже неплохо говорил. Я познакомился с девушкой, она была необыкновенно красивой и я влюбился, в первый раз в жизни. Это был как ядерный взрыв, я совсем потерял голову, читал ей Есенина, Гумилева, дарил ей цветы каждый день…
А когда она сказала что беременна, я сошел с ума от радости, Думал что наконец моя мечта детства осуществится, у нас будет счастливая семья, родится ребенок, а потом будут еще дети, много детей… Я уже подыскивал квартиру, чтобы мы могли жить с ней вдвоем. Денег в то время у меня было немного, но я собирался подрабатывать, и уже строил планы на жизнь… Но в один день она сказала что нашла другого, богатого, и уходит от меня нищеброда к нему…Что я был для нее всего лишь запасным вариантом, пока искала лучше… и в тайне от меня сделала аборт…убила моего еще не родившегося ребенка… Жизнь потеряла для меня всякий смысл…
Так вот, мне тогда только исполнилось восемнадцать, и единственно о чем я мечтал, это мстить… Мстить всем женщинам на свете… Потому что все женщины продажны, и находятся в вечном поиске, кому бы себя подороже продать…
Он повернулся к Еве, и увидев что она наконец отвернулась от стены и смотрит на него, всем телом потянулся к ней, лицо ее было совсем рядом, огромные бездонные глаза проникали в самую душу, он уже хотел коснуться пальцами ее лица..
– Очень душещипательно… Я должна тебя пожалеть? А мне совсем не жаль – лицо ее было совершенно чужое, холодное, непроницаемое…
Он взревев со всей силы стукнул кулаком, удар пришелся в стену, совсем рядом с головой Евы. Она даже не моргнула, и не отвела взгляда…
– Сука… Сука… – его смуглое лицо побледнело от злости. Рот свело судорогой. Глаза покраснели.
Через несколько секунд, в бешенстве сверля ее глазами, взревев, он еще два раза подряд стукнул на тоже место… но Ева молча, не говоря ни слова, опять повернулась к стене и с головой накрылась одеялом…
Вскочив на ноги, нервно сжимая кулаки, и не замечая кровь на разбитых костяшках пальцев, он еще несколько секунд простоял рядом не сводя глаз, но девушка лежала неподвижно, тогда он молча направился к двери, и уже собирался выйти…