Уходящая натура

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Чем обязана? Хотя, не скрою, мне льстит внимание солидной международной организации.

— Это не вы, а я обязан засвидетельствовать свое восхищение вашей красотой, — расшаркался Восс. — И организация тут, между прочим, совсем ни при чем.

Рыжая хмыкнула — настолько откровенной и беспардонной выглядела лесть. Изабелла могла быть кем угодно: талантливым технарем, стервой и воровкой, но дурой — нет. По крайней мере, она прекрасно понимала, что уж писаной-то красавицей никогда не была, хоть и чувствовала, что на этот раз чем-то привлекла мужское внимание.

По мере того как темнел витражный

купол над залом и ярче разгорались крупные фонари между столиками, «Метрополь» понемногу наполнялся народом. Ресторан начинал шуметь монотонно, словно морской прибой, как шумят все ресторации в то благодатное время, когда они еще на треть пусты, посетители, приняв по первой паре рюмок, разговорились уже, но еще не размахивают руками и не перекрикивают соседей. С эстрады в дальнем углу приятную инструменталку вползвука наигрывала группа лохматых, юных, но уже «раскрученных» и популярных парней. За спиной девушки шелестел небольшой фонтан с золоченой фигуркой. Собеседникам пришлось говорить немного громче.

— Вы часто здесь? — продолжал домогаться Восс.

— Впервые. И это чистая правда. К тому говорю, что, если вы приняли меня за отельную проститутку, у вас есть еще возможность исправить ошибку.

Мужчина смотрел на собеседницу весело и озорно.

— Если бы мне нужна была только спутница на ночь, я бы подсел за тот столик. — Он кивком указал направо. — Или за тот. — Кивок налево.

— Не знаю, радоваться или обижаться, — хихикнула Белка.

— Воспринимайте как данность, — посоветовал визави. — Но коли вы тут впервые, значит, кухню здешнюю не пробовали. И раз уж мы сидим рядом, не позволите угостить вас ужином?

— Позволю.

Восс поднял руку, и его тут же заметили. Официант подал меню.

— Рекомендую в качестве закуски горячие тосты — э-э-э… по-русски бутерброды? — с красной икрой и крабами, ну а чтобы поесть — утку, наверное. В печеных яблоках и вишневом соусе. Как вам?

Изабелла, склонив голову набок, рассматривала собеседника.

— Годится…

Трапезничали они долго, запивая деликатесы отборным вином. Питер, пытаясь вовлечь собеседницу в диалог, много рассказывал о себе и своей работе. Оказалось, что элегантный пятидесятилетний господин не просто работал в представительстве фонда, а руководил одним из основных его отделов, называвшимся «Гуманитарный диалог», основное направление деятельности которого — организация международного сотрудничества людей, далеких от политики, но славных в иных областях: литературе, искусстве, науке. Так что Восс знал о культурной жизни столицы много больше Изабеллы. И рассказчиком он был неплохим. Белка, забредшая перекусить сюда совершенно случайно, смеялась его шуткам и была чрезвычайно довольна приятным знакомством.

Между байками и последними сплетнями об известных артистах и светских дивах типа Саши Копчак вдруг проскользнула знакомая фамилия.

— Как вы сказали? Дубовик? Мой друг у него диссертацию защищал, — гордо заявила Изабелла.

— Да что вы? А как его звать? Друга.

— Гончар.

— Майн гот! Как тесен мир. Я встречался с Викентием Леонидовичем и даже организовывал для него поездку на семинар по обмену опытом в Женеву…

— Я знаю его сына.

— Вы непременно должны представить нас друг другу…

Интерес

господина Восса отнюдь не был случайным, как могло показаться на первый взгляд. Сегодня в России расплодилось много представительств зарубежных фондов всех мастей и калибров, полезных и вредных. Дело они вроде бы благое делают, но за их ширмой зачастую скрываются совсем иные «гуманитарии». Так и отдел, возглавляемый Воссом, по сути, был шпионской организацией нескольких западных разведок, в том числе и американской. Они как раз нащупывали в России важные открытия в научно-технологической сфере. Грядущий российский прорыв в информационных технологиях отнюдь не входил в число глобальных планов Дядюшки Сэма…

— А как вы относитесь к коньяку на десерт?

— Вполне.

Восс кивнул и снова вальяжно поднял руку.

— Как и вчера, — попросил австрияк выросшего из-под земли официанта. — Даме тоже.

Официант кивнул и опять провалился.

— А что вчера? — с любопытством спросила Изабелла. — Кстати, предпочитаю «Курвуазье».

— Недолго осталось, — усмехнулся Восс, — до возвращения официанта. И вы всей душой станете любить «Реми Мартин».

Халдей принес хрустальную бутылку, снял хрустальную пробку, отмерил по двадцать граммов — на самое донце — в пузатые бокалы и почтительно поставил их перед посетителями.

— «Луи Тринадцатый».

Изабелла, следуя примеру Питера, обняла ладонью широкое днище бокала и осторожно понюхала, засовывая в сосуд почти весь свой длинный нос.

— Пахнет вкусно…

— Еще бы. Я вчера эту бутыль начал. И мне показывали… — он кинул быстрый взгляд на официанта, — надеюсь, подлинный сертификат. В котором расписаны семь секретов семьи Мартин. Только этот напиток достоин вас.

— Спасибо. — Изабелла откликнулась на комплимент. — Вы потрясающе любезны. Мне повезло, что я встретила вас, наверное. Признаюсь, что здесь я совершенно случайно…

— И действительно впервые? — еще раз уточнил австриец.

— Да.

— Тогда, если, конечно, вы согласитесь, я показал бы вам местные номера. Есть на что посмотреть, поверьте.

— Вы помните, что я вам сказала в начале разговора?

— Да.

— Тогда я согласна.

Руководитель «Гуманитарного диалога» в комфорте себе не отказывал. Таких номеров, как у него, в первоклассной гостинице было всего семь. И каждый был уникален, несмотря на типовую планировку. Изабеллу трудно было удивить наличием ванны, душа и биде в ванной комнате, но «королевская» кровать в спальне впечатляла. Особенно если учесть, что сооружено это лежбище из красного дерева было еще в 1908 году. Да и вся обстановка в холле, кабинете, столовой была антикварной.

— Любите старину? — покосилась на хозяина.

— Люблю основательность.

Изабелла прошлась по комнатам, будто по музею, пощелкала пультом телеприемника по всем спутниковым и кабельным каналам, заглянула в мини-бар с холодильником и, что-то решив для себя, спросила спутника:

— И чем из этого изобилия вы будете меня соблазнять?..

Потом, поздней ночью, лежа поперек антикварной кровати, голый усталый Казанова с седеющими висками дежурно ласкал губами упругие груди рыжей бестии.