Уходящая в тени
Шрифт:
Всхлипывая и втягивая воздух насморочным носом, я перегнулась через край колодца, опустилась на него полностью животом. Источник мягко покачивался - привычно сильный и упругий. Я сунула в него руки по плечи. И вдохнула, открывшись.
Никогда бы не осмелилась сделать такое. Не появись этот кровожадный невидимка, я бы сидела рядом с папой и ждала бы, когда приедут "электрики". Но этот (чуть не сорвалось словечко похлеще!) заставил меня действовать.
С детства нам вбивали, что нельзя использовать источник силы больше необходимого, которое мы должны ощущать сами. И мы в самом деле чувствовали определённую
Оторвавшись от источника, встала. Порезы на ногах всё ещё кровоточили. Но это пройдёт когда-нибудь. Сейчас не до того. Могу стоять - и пока хватит для задуманного.
Сейчас главное - другое. Я набрала силы, чтобы поднять папу. И теперь я нагнулась к телу, которое только что с трудом ворочала. И с трудом же, но сумела поднять его на ноги. Взгромоздила, прислонив - словно заставив сесть на край колодца. Придерживая одной рукой его тело - схватившись за собранную на его груди рубаху, я взяла зажигалку и, потянувшись через бессознательное тело, отодвинула её. Вздрагивающая тень отца оказалась за мной... Только сейчас поняла, что до сих пор всхлипываю. Но ненависть к тому, кто оказался беспощадным ко мне, слабой, не проходила.
– Папа, тебе придётся потерпеть...
Глубоко вздохнув, я повалила тяжёлое тело отца на себя, одновременно шагнув в его тень...
... И оттолкнула его от себя - на диван. Он упал неуклюже, и я успела снова схватить его за грудки, чтобы не стукнулся головой. И обвела шальными, плохо понимающими глазами, где именно я оказалась.
Да, я загадывала это место и видела его перед глазами, когда на подламывающихся ногах шагала в тень. Но сейчас, когда проделала всё это, поверить не могла, что я всё-таки очутилась в собственной городской квартире, в гостиной комнате, которая одновременно является и спальней, и деловым кабинетом. Да ещё привела сюда папу. Притащила.
Оглянулась на равномерный грохот, который был настолько скучным, что на него и внимания-то обращать не хотелось. Вон оно что... За окнами свирепеет гроза. Дождь не идёт - колотит по стёклам. И, кажется, это уже не только дождь. Блин, если град выбьет мне стёкла из окон, Алексиса прибью!
А тело папы, кстати, начинало съезжать. Гудящими от напряжения руками я затащила его полностью на диван, потом постояла немного рядом, поражаясь: я это сделала?! Потом поплелась на кухню, тяжело переступая ногами. Здесь у меня стационарный телефон. Подошла в темноте к столу. Свет включать боюсь. А вдруг тот страшный неваидимка знает, где я живу? По свету в окнах сразу сообразит, что я дома.
Набрала номер Агнии.
– Агния...
– шёпотом.
– Астра!!
– Где-то в стороне раздался крик Алексиса: "Это Астра?! Где она?!"
– Я дома. С папой.
– И тут я сломалась.
– Агния, приезжа-ай!.. Мне пло-охо!
Судорожно бросила трубку, глупо боясь, что через провода обычного телефона до меня доберётся невидимка из подвала. И всласть разревелась, чувствуя, как, засыхая, твердеет кровь на исполосованных ногах.
5
Пока отмывала отцу кровь с головы, пока дезинфицировала ему рану, пока пыталась переложить его удобней...
Потом заноза стала болеть меньше. Это когда я присела на краешек дивана, рядом с папой, и взялась за его руку. Да, неродной. Но до моего восемнадцатилетия он ни разу не заикнулся об этом, пусть иногда я и чувствовала странную холодность, сдержанность с его стороны. Но и к брату с сестрой, к своим детям, он иной раз относился довольно жёстко. Ну, с ними-то понятно - оба стихийники: только заплачь малышка Агния - вокруг немедленно вспыхивал огонь; не дай Бог обидеть маленького Алексиса - и на дворе бушевала непогода. Вот и приходилось держать обоих в ежовых рукавицах. Я-то что? Я-то росла спокойной. Магии в крови нет. Меня только обучали ей.
Хорошо хоть сейчас, с высоты лет, можно понять папино терпение. Если взять хоть мой характер посмотреть, я ведь тоже была не из идеальных детей. Всякое могла отчебучить.
В комнате посветлело. Кажется, Алексис более-менее успокоился.
Нечаянно перевела взгляд с отцовской руки на свои колени.
Пришлось встать.
И снова та же мысль: ну и как тебе при таких ножках будут белые шортики?
Юбка от коленей вниз излохмачена в длинные и короткие лохмушки. Некоторые, на которых засохла кровь, жёстко царапают сплошные раны кожи на ногах. Как только встала - прочувствовала, как отяжелела юбка от впитавшейся в неё крови. Медленно, по нарастающей ноги наполнялись жгучей болью. Она становилась ещё и резкой, едва я пыталась двигаться.
У меня несколько минут до появления гостей. Надо бы переодеться и немного обработать собственные порезы. Странно, что вообще кровью не истекла.
В ванной комнате, недолго думая, переоделась в домашний халат, а потом, в самой ванне, сев на угол, со стоном и шипением сквозь зубы принялась обливать ноги еле тёпленькой водой. Стекающая, она немедленно окрашивалась в неравномерно розовый цвет, а я продолжала думать.
Какое там - белые шорты. Теперь - только джинсы.
Но есть ещё одно, над чем хотелось бы подумать.
Шорты, джинсы, украденные информационные камни, даже не пришедший в себя отец, даже собственные раны - всё это мелочь.
Важнее то, что происходит со мной. Я не понимала пока - что. Но интуитивно чувствовала: той Астры, бывшей до сегодняшнего вечера, уже нет. Виной ли тому навалившиеся события, или поток силы, который я от отчаяния и злобы на свою беспомощность позвала и которой захлёбывалась, пытаясь набрать столько, чтобы суметь помочь папе, - этого я не знаю. Я знаю лишь, что изменилась окончательно и бесповоротно, как бы героически глупо это ни звучало.
Или я только так думаю. Ну, что изменилась.
Прислонившись к стене, продолжая направлять струю из душа на ноги, я потихоньку впала в странное равнодушие... Я слышала, как грохнула входная дверь, но не среагировала. Стороной как-то прошла мысль, что у брата и сестры есть ключи от моей квартиры. Наверное, это они. Но ни встать, ни позвать - никакой мысли. Тоже мельком отметила, что рука с душем уже не поливает ноги, а повисла. И душ вот-вот выпадет из пальцев. И - тоже всё равно.