Уходящая звезда
Шрифт:
– Одну минуту!
– Холлисток мгновенно вырос у него за спиной и положил на плечо руку, чем вызвал у того настоящую дрожь.
– Да?
– Комбеккер остановился, но спросил это через плечо, словно боясь оглянуться.
– Позвольте полюбопытствовать, кем же был ваш отец, если он имел картину Пикассо, наверняка знал о ней, но никогда никому не сказал?
– Генрих встал рядом с дверью и скрестил руки на груди.
– Он был военный, служил
– Понятно, - Холлисток засмеялся, - экспроприация ценностей! Продать сразу — найдутся хозяева и посадят за решетку, а потом привык он к ней, наверное, с годами. Ладно, герр Комбеккер, не смею вас больше задерживать, до свиданья! Ждите хороших вестей.
– До свиданья, доктор, - Комбеккер бочком вышел за дверь.
Холлисток подождал, пока не стихли на лестнице его шаги, закрыл дверь и громко крикнул :
– Масси!
– Я здесь, босс!
– голова Масси показалась из приоткрывшейся кухонной двери.
– Что случилось?
– Ничего не случилось, - Генрих пружинистой походкой подошел к окну, - но для тебя есть дело.
– Прекрасно! Хороший клиент? Кто он?
– Очередной Каин, - Холлисток задернул шторы.
– Собирайся, ты сегодня едешь в Кельн!
Глава 13. Долгий длинный вечер.
– Сегодня?
– Масси широко раскрыл глаза.
– И что я там буду делать под ночь?
– Работать!
– Холлисток усмехнулся.
– А ты думаешь, я тебя туда развлекаться посылаю?
– Некоторая работа — тоже развлечение.
– Ну, это ты решай сам, - Холлисток сел за стол и записал на листок адрес, полученный от Комбеккера.
– Поедешь в Рондорф, это южный пригород Кельна, найдешь там Удо Комбеккера. Приметы описывать не буду — он близнец нашего визитера. Говорить с ним ни о чем не надо, просто проникнешь ночью в дом и устроишь этому господину сердечный приступ.
– Так просто?
– снова удивился Масси.
– Это будет правильно, - Генрих прищурил один глаз, - ни на кого не падет подозрение — умер и умер.
– Ок, босс. Как туда добираться?
– Грин достал из кармана деньги и начал пересчитывать.
– Туда и обратно только на поезде. В Рондорф бери такси, но не доезжай до самого поселка километра 2, пройди их пешком, и обратно так же. Знаешь, жители маленьких городков знают все, что у них происходит, и кто-нибудь обязательно вспомнит, что накануне смерти местного богача к ним приезжал неизвестный. Начнутся пересуды, еще до полиции дойдет...нам это не надо!
–
– Масси показал, что уже готов к выходу.
– Завтра тебя к полудню жду, - Холлисток еще раз прочитал записку, подписанную Комбеккером.
– Это будет хорошее дело, - тихо проговорил он, с улыбкой пряча листок в стол.
– Что?
– переспросил Масси.
– Ничего, - Генрих махнул ему рукой, - это я не тебе.
– Тогда я поехал!
– и Масси направился к дверям.
– Камень свой не взял, надеюсь?
– окликнул его Холлисток.
– А то потеряешь.
– Нет, он у меня в чемодане!
Когда за Масси закрылась дверь, Генрих немного еще посидел, задумчиво глядя на противоположную стену, а потом тоже вышел из квартиры. Постучавшись к Анне, он застал ее сидящей перед зеркалом. Она с интересом смотрела на свое отражение, казавшееся теперь расплывчатым и туманным.
– А я знала, что ты идешь ко мне!
– Анна с улыбкой оглянулась.
– Так и должно быть, я же не прятался!
– Генрих подошел к ней и положил руки на плечи.
– Любуешься?
– Платье видно, а меня нет!
– Анна с притворным огорчением надула губки.
– Мы закажем новые зеркала, и ни один нюанс красоты больше не ускользнет от тебя, - Генрих поцеловал ее и зарылся носом в ее густые волосы.
– Пойдем погуляем?
– Пошли!
– такая перспектива Анну явно обрадовала.
– С удовольствием! Куда?
– А куда хочешь?
– Пойдем в парк? Там сейчас так красиво!
– Пошли!
– просто сказал Холлисток.
Анна живо вскочила, и уже через пять минут была готова к выходу. Они вышли из подъезда и взявшись за руки, медленно пошли по улице.
– Пойдем на набережную?
– Холлисток втянул носом свежий ветер, прилетевший с Рейна.
– Давно я так не гулял.
– Конечно, с удовольствием!
Они развернулись, и снова пройдя мимо своего дома, через десять минут уже вышли на Рейнауштрассе, идущую вдоль Великой реки. Спустившись по узким каменным ступенькам, которые через каждые пятьдесят метров вели к Рейну, Генрих и Анна оказались совершенно одни на бесконечно длинной набережной.
– Как хорошо!
– Анна зажмурилась и широко развела руки, подставляя себя под прохладный речной ветерок.
– Никого нет, - Генрих оглянулся, - нам повезло. Я очень чувствую людей, и возможность побыть в большом городе вот так, в одиночестве, выпадает крайне редко. Разве что глубокой ночью.