Уик-энд Остермана
Шрифт:
– Но ведь этот человек в кабинете сказал тебе, что скоро все будет кончено. Он же сказал тебе…
– Мне уже много чего говорили… Но кто, кто же они? Может быть, все трое?
– О чем ты?
– Об «Омеге». Они работают парами. Значит, нужно искать пары… Но Тримейнов и Кардоунов отравили в машине. И оставили на Лесситер-роуд… А может быть, это была инсценировка?
Таннер сунул руки в карманы и зашагал по комнате. Он подошел к окну и, опершись локтями на подоконник, выглянул на улицу.
– Вокруг дома куча полицейских. Похоже, им тут здорово надоело. Интересно, если бы
Раздался звон разбитого стекла. Таннер пошатнулся, и на его рубашке начало расплываться кровавое пятно. Элис с криком бросилась к упавшему мужу.
Послышались выстрелы, но теперь, видимо, полицейские преследовали нападавшего.
В комнату влетел охранник. Он кинулся к Таннеру. Через три секунды в дверях появился второй полицейский с пистолетом наготове. С улицы доносились крики. Вбежала встревоженная Лейла. Громко охнув, она устремилась к Элис и лежавшему на полу Таннеру.
– Берни! Господи, иди же скорее, Берни! – громко закричала Лейла.
Однако Остерман не появлялся.
– Его нужно положить на кровать! – сказал полицейский. – Пропустите, пожалуйста, мэм! Дайте нам перенести его!
– Что случилось? – послышался с лестницы взволнованный голос Берни. – Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – Он вбежал в комнату. – О боже! Боже мой!
Когда Таннер пришел в себя, он медленно обвел взглядом собравшихся вокруг него людей. Над ним склонился доктор, рядом с ним возвышалась могучая фигура Маколиффа. Элис сидела на краю кровати. Берни и Лейла стояли у задней спинки и пытались улыбаться ему.
– Все будет в порядке. Ранение пустяковое, – заверил его врач. – Немного болезненное, но ничего серьезного. Поврежден плечевой хрящ, только и всего.
– В меня стреляли?
– Да, в вас стреляли… – угрюмо подтвердил Маколифф. Капитан уже не пытался сдерживать душивший его гнев. – И теперь, черт возьми, я буду допрашивать вас по одному хоть всю ночь, пока не выясню, что за дьявольщина тут творится. Вы ведете себя как полные идиоты!.. Мне это уже надоело!
– Я наложил повязку, – сказал доктор, надевая пальто. – Можете встать и походить по дому, но постарайтесь не переутомляться, мистер Таннер… Рана неглубокая, и крови вы потеряли не много… – Доктор улыбнулся и поспешно вышел. У него не было причин задерживаться здесь.
Едва за ним закрылась дверь, Маколифф резко повернулся к собравшимся.
– А вы все что тут делаете, скажите на милость? Я хочу, чтобы нас оставили вдвоем с мистером Таннером.
– Капитан, в него только что стреляли, – твердо произнес Берни. – Его нельзя сейчас допрашивать. Я вам этого не позволю.
– Я полицейский и должен исполнять свои обязанности. Для этого мне не требуется вашего разрешения. Вы слышали, что сказал доктор. Ранение легкое…
– Он и так сегодня натерпелся достаточно, – вскинула голову Элис.
– Прошу прошения, миссис Таннер, но мне необходимо поговорить с ним наедине, и если вы не возражаете…
– Возражаем! – Берни подошел вплотную к шефу полиции. – Допрашивать нужно не его, а вас и ваших подчиненных. Я хочу знать, капитан, почему патрульная машина не остановилась по
– Если вы будете продолжать вести себя в этом же духе, я вызову полицейского и прикажу посадить вас под замок.
– Только попробуйте, тогда я…
– Не выводите меня из себя! Мне приходилось иметь дело с такими, как вы. Я работал в Нью-Йорке, шини. [9]
Остерман напрягся. Лицо его побелело от гнева.
– Что?.. Что вы сказали?
– Не провоцируйте меня! Только не надо меня провоцировать! – истерично закричал Маколифф, поняв, что перестарался.
– Хватит! – устало остановил их Таннер. – Не стоит, Берни. Я ничего не имею против…
Оставшись наедине с Маколиффом, Таннер сел на кровати. Раненое плечо болело, но он мог свободно шевелить им.
9
Шини – оскорбительная кличка еврея (ам. жарг.).
Маколифф подошел к кровати и взялся руками за спинку. Когда он заговорил, голос его звучал на удивление тихо и вкрадчиво:
– Теперь рассказывайте. Рассказывайте все, что вам известно, иначе я привлеку вас к ответственности за сокрытие важных сведений по делу о попытке убийства.
– Но убить-то пытались меня! – возмутился Таннер.
– И все равно это убийство. Преднамеренное убийство. Неважно, кого хотели прикончить – вас или вашего приятеля-жида.
– Почему вы настроены так агрессивно? – спросил Таннер. – Скажите, откуда эта враждебность? Вы должны валяться у меня в ногах. Я – налогоплательщик, а вы не смогли обеспечить безопасность моей семьи, моего жилища.
Маколифф что-то хотел сказать, но, не справившись с кипящей в нем яростью, лишь глухо зарычал. Наконец ему удалось взять себя в руки.
– О’кей. Я знаю, что кое-кому в городе не нравятся мои методы. Вы, сукины дети, хотели бы вышвырнуть меня подальше, а на мое место посадить хлюпика-интеллигента с юридическим дипломом. Но вам не удастся этого сделать! Вам не к чему придраться. Мой послужной список чист, и вы не дождетесь, чтобы я сорвался! Я обеспечу в городе порядок, чего бы это ни стоило! А теперь говорите быстро, в чем у вас тут дело, и если я сочту нужным, то пошлю за помощью. Я не могу заставить людей работать внеурочно без веских оснований.
Таннер поднялся с кровати и осторожно сделал несколько шагов.
– Я верю вам. Вы слишком взволнованы, чтобы лгать… Что ж, вы правы, вас многие не любят. Тут уж ничего не поделаешь – вам придется с этим смириться… Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Я вам приказываю: с этой минуты вы будете охранять мой дом днем и ночью до тех пор, пока это будет нужно. Вам понятно?
– Вы не имеете права приказывать мне.
– Имею. И предупреждаю: если вы этого не сделаете, я выставлю вас перед миллионами телезрителей как образец тупого и невежественного служаки, чье место на свалке. Ваши методы устарели. Идите на пенсию копаться в своем огороде.