Уикенд, или 72 часа страсти
Шрифт:
Глава 15
От британского мерзавца не было покоя даже во сне. Даже там он явился и мучил меня, рассказывая, что всё это была шутка, что ничего серьёзного у нас и быть не могло и что я наивная дурочка, если подумала иначе. Потом наоборот говорил, что любит и никогда не отпустит, что всё это мне приснилось и вот он рядом, со мной, но больше я не верила ни ему, ни кому бы то ни было.
Новый год в больнице, с обколотыми венами и температурой. Что может быть лучше? Сам праздник прошел незаметно, потому что из бредовых сновидений с мучавшим меня
Я не хотела больше видеть мужчин. Никого из них. Хотелось заползти в свою нору и не выходить оттуда лет сто, пока не перестанет болеть в груди. Но Волжанский прилепился, словно банный лист, не покидая мою палату, не давая даже времени передохнуть. Всё это время я отмалчивалась, старалась отделаться от него односложными фразами, но в один из ужасных дней терпение моё лопнуло.
– Почему ты не оставишь меня в покое? – спросила я, когда Андрей в очередной раз пытался накормить меня ужасным больничным бульоном. – Не понимаешь, что я хочу побыть одна?
– Ты уже побыла одна, - он отставил тарелку. – Так побыла, что теперь валяешься здесь на больничной кровати.
– Лучше бы ты меня не находил, - я отвернулась от мужчины, успев при этом заметить в его глазах боль. Но сейчас мне было наплевать на его чувства. Хватало своей боли, которая из острой превратилась в постоянную и тупую, как зубная. Я слышала, как отодвинулся стул, и шуршание одежды, но всё равно не повернулась, продолжая смотреть в окно, на крышу соседнего здания, где глыбами съезжал белый снег.
– Я сейчас уйду, но можешь даже не надеяться, что тебе удалось избавиться от меня надолго. Не теперь, моя дорогая.
На это я ничего не ответила, просто хотелось, чтобы он побыстрее ушёл и оставил меня. И когда дверь захлопнулась, ощутила удовлетворение. Если конечно при температуре в тридцать восемь градусов можно чувствовать удовольствие.
А потом опять был сон, или бред, даже не знаю в чём разница. Но там опять был он. Вот что странно, после приезда из Италии, Дэвид лишь дважды приснился, но теперь просто истязал меня и во сне и наяву.
Я прокручивала в голове все события тех двух с половиной дней, что мы провели в Бари и окрестностях. И не могла поверить, что, несмотря на то, что мне уже пошел четвёртый десяток, я так легко поддалась на обаяние лжеца. Но как бы я себя не накручивала, так и не смогла найти ни одной подсказки, чтобы тогда заподозрить его в игре. Кроме одного момента, на который в тот момент я даже не обратила внимания. Второй день моих гуляний, мы с Джимом в кафе и он вышел из бара, под предлогом, что надо разузнать про лошадей. И минут через десять явились двое друзей, как раз чтобы поймать поцелуй. Совпадение? Или потом непонятные россказни про подружку Джима? Он ведь так и не сказал, что за подружка. И наивная туристочка Лена вообразила, что англичанин ревновал. Теперь я не была в этом так уверена. Я вообще ни в чём не была уверена, и каждый поступок, каждое слово Дэвида приобретало иной смысл. Всё теперь виделось сквозь призму розыгрыша скучающих британцев. Как должно быть они потом потешались над моей глупостью и доступностью. Ведь в самый первый вечер Дэвид был другой. Мужчина явно не желал общаться с глупой дурочкой, и всячески это демонстрировал. Но потом что-то изменилось,
Снежная шапка с шуршащим звуком съехала с крыши и разбилась на куски на земле. И в мою голову закралась мысль, что я бы тоже могла съехать с крыши и разбиться. Просто шаг и всё. И больше нет боли и нет воспоминаний. Я даже представила, как забралась на крышу и подошла к краю. Но тут здравый смысл, или его остатки, вернулся на место, подсказав, что может быть и по-другому, а остаться калекой было ещё хуже, чем жить сейчас. Поэтому отвернувшись от окна, снова убаюкала себя.
На следующий день, меня выпроводили из стационара. Белый БМВ ждал возле дверей, и как только я вышла из дверей, Андрей выскочил из машины, забрал сумку с больничной одеждой и повёл к машине.
Через три дня вышла на работу, но тут же была отправлена директором в отпуск - поправляться окончательно. И это было именно то, что нужно. Чтобы никого не было, никто не доставал и не приставал с расспросами. Только я одна, ела, спала и снова ела. И опять спала и так до бесконечности. А ещё благодарила Господа, что больше не видела ни в журналах, ни во снах британского негодяя. Однако моя добровольная изоляция не устраивала некоторых людей. Телефон обрывал Андрей. И когда я в первый раз сняла трубку, очень долго выслушивала лекцию бывшего мужа о своём состоянии. В последний его звонок мне надоело слушать страшные предостережения и угрозы и, положив не выключенную трубку на стол, просто пошла смотреть телевизор.
Шел какой-то американский сериал, но сейчас мне даже не вспомнить, что именно там за сюжет, потому что последнее, что я запомнила, это песню Parlami D'amore Тоглиани и Рамзи в белых трусах, который засосал какую-то модель прямо посреди Средиземного моря. Не удержавшись, я запустила тяжелую пепельницу в экран, разбив телевизор. Видимо именно этот шум и заставил явиться бывшего мужа.
– Лена, что с тобой происходит? – с порога начал он, я же сидела на балконе и курила, впервые за много лет. Бросила курить, когда узнала, что беременна, а сегодня нашла заначку и не устояла, потому что руки тряслись, а сердце опять колотилось в груди.
Нет, это никогда не кончится! Пока я буду жить, он будет появляться в самые неподходящие моменты, и снова показывать какой наивной я была.
– Ничего со мной не происходит, - очередная затяжка. – Что тебе надо?
Это прозвучало грубо, но мне было наплевать. Я не собиралась больше раскланиваться ни перед одним мужиком. Ведь если посмотреть, то чем Андрей лучше британца? Тот хотя бы не говорил о своей любви, а просто развлекся и всё, и не его вина, что я сама себе придумала роман. Этот же обещал любить и заботиться, и так и было, пока ему в очередной раз не казалось, что я изменяю с кем-то. После этого на меня выливалось столько грязи, что никогда не отмыться. Разве это можно считать любовью?
– Родная, тебе надо развеяться, а не сидеть дома.
– Я не твоя родная, и не желаю никуда выходить. А теперь говори, зачем явился и можешь быть свободен.
– Знаешь что, дорогуща! – Андрей схватил меня за плечи, поднимая с кресла. – Я устал быть добрым и ласковым! Вижу, что это только делает положение только хуже. Посмотри на кого ты стала похожа? – он окинул меня презрительным взглядом. Да, не очень чистые волосы, не накрашенная и в старой пижаме. Но ведь я дома, ради чего мне наряжаться, краситься и «чистить пёрышки»? Кому это вообще нужно?