Уикэнд в Малых Упырях
Шрифт:
Послушников в ужасе икнул.
– Также вы обвиняетесь в краже моих парадных сапог, - наконец закончило чудище, - слово предоставляется обвиняемому.
– Простите, товарищ судья, а каких ещё сапог?
– в недоумении спросил Послушников.
– Он ещё и спрашивает!
– проревел один из тех монстров, который тащил Карла на это судилище.
– На ноги свои посмотри, ворюга!
– А почему вы так уверены, что это ваши сапоги?
– сказал Послушников, оглядывая жёлтые сапоги с намалёванными на них петухом.
–
– монстр чуть не поперхнулся от эдакой наглости.
– Я сейчас вам всё докажу!
– и чудище начало рыться в огромном рюкзаке.
– Вот, смотрите, вот моё доказательство!
– заорало чудище, показывая всем фотографию на телефоне, на которой было оно, а на его лапах красовались те самые сапоги.
– Может быть на вас другие сапоги. Мало ли их сделали, что ли? Не единственные они в своём экземпляре, - заявил Карл.
Ему было очень обидным, что монстры считают его "ворюгой".
– Да я этого петуха собственными лапами малевал!
– проорало чудовище.
– Это были самые обычные жёлтые сапоги и я решил их украсить.
– Что вы с ним цацкаетесь! Судите его скорее!
– прокричал кто-то из зала.
– Но подождите, товарищ судья!
– Карл попытался оправдаться, но чудовище-судья уже простёр свою карающую длань.
– Вор должен сидеть в тюрьме!
– заявил монстр.
Два черных конвоира вновь подошли к Карлу и схватили его.
– Бросьте его в сортир!
– загробным голосом произнесло чудище.
Послушников провалился в какую-то чёрную дыру, из которой несло ужасной вонью.
***
– А-а-а! Мне подкинули эти сапоги! Я вообще жёлтый цвет не люблю!
– проорал Карл и проснулся.
На него как на сумасшедшего смотрели Аня и Ваня.
– Ну тебя и сплющило, - покачал головой Хельсинг, - не надо было у тех сельских парней грибы странные брать и есть.
– Взгляд у тебя... бешеный, - произнесла Аня, испуганно смотря на Послушникова, - тебя лисы или, например, хорьки в лесу не кусали?
Карл хотел было что-то сказать, но почувствовал, как к горлу подкатывают съеденные прошлым вечером поганки. Пулей он выскочил на улицу, ища туалет.
– Видишь, как поскакал, а ты говоришь, врача нужно звать, - насмешливо сказал Хельсинг, - у нас сегодня день X. Мы наконец-то узнаем, кто похитил Изабеллу.
...не кончается пытка
"Где ж, мать вашу, спрятался этот Дракула? Теперь залез на сеновал с бутылкой и дрыхнет! Ему вообще пить нельзя, Владьке только губы помазать и всё... Понеслась душа в рай! Ох, найду его, так по башке настучу, что не то что ходит, о бабах думать перестанет! Ему и невдомёк, что я волнуюсь?" - так рассуждал доктор Франкенштейн, обыскивая окрестности Малых Упырей.
Виктор был лыс, голоден и зол. Три часа подряд он кружил вокруг кабака "Три поросёнка", но желание дать пендаля Дракуле перевешивало желание
– Эй, ты, беспредельщик!
– Виктор услышал сзади визгливый и неприятный голос Гробовщика.
– Мужик, ты чего, спайсами обкурился?
– доктор зло сплюнул на землю.
Сейчас он всеми фибрами души осознавал, что сейчас будет драка.
Виктор Франкенштейн с детства имел удивительный дар чувствовать, когда ему надают по щам. Позже учёные назовут эту способность "жопочуйной".
– Ты зачем сельский клуб развалил?
– процедил Гробовщик, закатывая рукава.
– А чтоб ты спросил!
– угрожающе засопел Виктор,
– Дерзишь, козлина! Мало того, что мою Изабеллу украл, а ещё культурные объекты уничтожаешь! Я тебе сейчас научу родину любить!
– с этими словами Гробовщик налетел с кулаками на Виктора.
Франкенштейн, не долго думая, снял с плетня ночной горшок и одел его на голову озверевшему фермеру.
– Отдохни пока, зоофил хренов!
– победно произнёс Виктор и, пока Гробовщик пытался снять с себя импровизированный шлем, отправился в "Три поросёнка" снимать стресс.
Похоже, с поисками Дракулы покончено. Кто же спасёт его?
***
"Ну, вот, это самое, как сказать, что снимали мы эту сцену долго. Э-э-э... приходилось... нам пришлось ехать пятьдесят километров в лес, недалеко... пятьдесят километров... Знаете, э... не в километрах расстояние измеряется. Два часа! Пятьдесят киллометров это два часа!" - очередные шикарные фразы госпожи Стюарт сменилось живописной картиной, на которой гламурные американские вампиры играли в традиционный для американцев, - и, видимо, для вампиров, - вид спорта - бейсбол.
Шла энная минута фильма и новые волны отвращения накатывали на Владислава. На экране опять появился унылый Эдвард. По щеке Дракулы скатилась одинокая кровавая слеза.
Бедняга даже не мог закрыть глаза, чтобы не видеть всё творившиеся надругательства над славным именем вампира. Дело в том, что девицы заблаговременно нахлобучили ему на голову что-то похожее на шлем, из которого торчали множество проводков. Эта штуковина была оборудована специальными зажимами, закреплёнными на веках носферату, так что закрыть глаза было просто невозможно.
Маша, наблюдавшая за всем этим, не могла сдержать слёз.
– Девчонки, может, освободим Владечку? Посмотрите, как он страдает!
– Это ему на пользу пойдёт! Должен же он определиться наконец, - произнесла Вера, хотя мучения любимого не доставляли ей совершенно никакого удовольствия.
Алька ничего не сказала, поскольку ела жаренную курицу.
Тем временем в соседней комнате послушался какой-то подозрительный шум.
– Альк, сходи, посмотрю, что там за хрень в сенях творится, ты всё равно ничего не делаешь!
– строго отдала приказ Верка.