Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла
Шрифт:
– Что случилось? – спросил я, остановившись под деревом, на которое запрыгнула куноити.
– Ничего. Просто у нас не принято идти сквозь стадо. Смотрю, как лучше обойти.
Присмотрелся к масштабу стада.
– Да несколькими хорошими прыжками можно перепрыгнуть.
– Я же сказала – так нельзя.
Ну, нельзя, так нельзя, не драться же из-за такой ерунды.
– Като. Можно вопрос? – неожиданно спросила Темари, все так же глядя на стадо.
– Валяй.
Девушка чуть помедлила, то ли набираясь решимости, то ли...
– Как умер Канкуро?
Хм, интересный вопрос. И она
– А ты не знаешь?
– Только то, что это ты нанес последний удар.
Не врет. А значит:
– В бою. Он не сдавался, а мне бы не хватило сил взять его живым.
Она все еще напряжена, но это не напряжение перед атакой, это нечто совсем иное.
– Вот как...
– Почему ты вдруг вспомнила?
– Я никогда не забывала, – отрезала девушка и добавила, – честь клана говорит мне, что я должна отомстить.
Хмыкаю:
– Когда закончим дела, можешь попробовать. Но не обещаю, что не буду сопротивляться.
Куноити спрыгнула передо мной:
– Не относись к этому так легкомысленно! – выкрикнула она мне в лицо. – Это важно!
Скептически поднимаю бровь:
– Если это так важно, почему ты еще не попробовала?
Хмыкает:
– Как будто у меня были шансы. Против вас троих... Да и против тебя одного...
– Ну, – киваю, задумчиво проводя взглядом по фигуре куноити, – ты могла бы попробовать меня соблазнить, танец у тебя отлично получался... А потом убила бы в постели...
Хрустнул сжатый кулак:
– А в морду?
Пожимаю плечами:
– Можешь попробовать.
Стоим, смотрим друг на друга. Темари не выдержала первой, тяжело выдохнула:
– Ты всегда так дурачишься?
Лишь снова пожимаю плечами:
– А что я должен делать? Ходить с кислой миной и напоминать, что другой твой братик убил мою семью? Мать, отца и мелкого?
Темари осеклась.
– Прекращай это, Темари. Я не буду тебя учить и не буду говорить, что тебе делать со своей честью и местью. Не имею на это права. Но знай. Если захочешь забрать мою жизнь – не удивляйся, если я захочу забрать твою.
Девушка тяжело вздохнула и кивнула.
– Один вопрос. Что ты будешь делать с... с Гаарой?
Сохраняю непробиваемое выражение на лице, хотя это и требует некоторых усилий:
– А насколько он предан нынешнему Казекаге?
– Предан, – не глядя на меня, кивает Темари.
– Ну так какие могут быть вопросы? Если он встанет у нас на пути, я должен буду его обезвредить.
О Рикудо, пусть он встанет у нас на пути. И это будет последняя ошибка в его жизни. А куноити отвернулась и пошла дальше:
– Я все поняла. Идем, не будем заставлять себя ждать.
Мы сорвались на бег и дальше вновь двигались молча. Степь как-то незаметно перешла в пустыню, песок стал мягче, но горячее. Это значило, что мы все ближе к цели. Еще одна встреча со старейшинами Сунахама, на этот раз в расширенном составе. Надеюсь, в этот раз разговор будет плодотворнее...
– Като!
Остановился, проследив взглядом за тем местом, куда указывала Темари. Дым? Впереди на горизонте стоял дым. Слишком далеко, мои способности не добьют.
– Это же место встречи, да?
– Да, – подтверждает химе Сунахама, сдерживая волнение.
–
Натянул капюшон и закрепил на лице маску. Шаг, второй, третий, еще один, еще. Начался откат, тело дрожит в легких судорогах, но я за пару мгновений проскочил несколько километров. Откат – это еще не мой предел. Шаг, новый, еще, еще, еще. Темари осталась далеко позади, ей даже близко не развить сопоставимую скорость.
И мне в лицо ударяет поток воздуха, уже не имеющий ничего общего с естественными явлениями. Это ниндзютсу. Передо мной раскинулся очередной заброшенный город, но на этот раз дома куда внушительнее. Стремящиеся к небесам шпили почти не повреждены временем, а сеть построенных на высоте мостов создает причудливый рисунок города, подвешенный в воздух лабиринт. Но мне было не до красот города.
Несколько синоби накинулись на Така, почти синхронном взмахнув своими веерами-переростками. Вот только зря это они. Учиха сложил всего три печати и выдохнул струю пламени, резко вырастающую в гигантского огненного дракона, накинувшегося на Суновцев. Да, именно они, форма и протекторы. Прятки закончились, Казекаге нанес первый удар.
Рядом что-то шумело. Тера активно с кем-то сражался и явно не уступал противникам, закидывая их... Спрессованным песком. Просто опускал руку вниз, и земля под ней прессовалась в плотный шар, который он отправлял в противников, отчего шары взрывались при контакте. Снова какой-то кеккей-генкай, скопированный умельцами Корня? Снимаю шляпу, мастера своего дела.
Суновцы, убедившись, что атаковать воздухом себе дороже, сблизились на ближний бой. Даже не знаю, смогу я им чем-то помочь или уже не успею? Така в замкнутом пространстве с десятком суновцев средней руки. Без шансов для последних. Така уже выхватил клинки и отбил несколько брошенных в него сюрикенов. Сам метнул кинжал в ответ. Суновец перехватил нож в воздухе, за что тут же поплатился мощным зарядом, за секунды опалившим его руку до кости, да и попросту мгновенно остановившем сердце. Второй клинок тут же полетел вслед за первым. Еще двое были расторопнее, и к металлу не прикасались, но это их не спасло. Стоило им приблизиться, попав в зону поражения, еще один разряд спалил обоих. Така резко дернул клинки на себя, уклоняясь от запущенной откуда-то справа режущей волны, срезающей целиком все здание. Вершина с грохотом начала заваливаться, а Така ретировался подальше.
Все, пора вмешиваться, хватит со стороны смотреть. Первый шаг выбросил меня на мост, с которого атаковал суновец. Синоби заметил меня, взмахнув монструозным веером. Направил ладони вперед, создавая урезанный вариант ударной техники. Режущая волна врезалась в созданные мной завихрения, обогнув их и не нанеся мне ущерба, а я уже сделал следующий шаг, выходя вплотную к противнику. Времени реагировать у него уже не было. Мой удар правой шел чуть сверху и попадал по челюсти. Стоило моему кулаку коснуться его лица, как захрустели кости ломающейся челюсти и позвоночника. Кулак продолжал движение отправляя уже мертвое тело в короткий полет до камня моста. Тело с хрустом впечаталось в камень, слегка его проломив. Даже уже не тело – кожаный мешок с перемолотыми костями. А к этому можно привыкнуть.