Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла

Оришин Вадим Александрович

*

Неторопливо прошелся по городу, поглядывая по сторонам. Техника клонирования все же затратная, падла, есть куда более рациональные способы потратить чакру. Продолжаю гулять по городу, давая команде время, чтобы отойти подальше. Да, я сам создаю ловушку для возможных преследователей, но это еще не значит, что следует пренебрегать банальной осторожностью. Да, я перестраховщик, но несколько раз это уже спасало мою жизнь. Беспокоит меня другое.

Я впервые играю в разрез с политикой деревни. Не сказать, что это личная инициатива: в Коноху, как символ, я верю, и деревне стараюсь служить по мере сил. Но… однако есть вещи, которые мне не нравятся, и есть вопросы, на которые мне не торопятся давать ответы.

Корень заказал миссию по защите Узумаки Синдзи-сана? Могу поверить. Старик раньше работал

с АНБУ? Тоже вполне правдоподобно – он мастер печатей, каких поискать. Послали нас? Вот тут начинаются противоречия. Не верю, что они всерьез собираются спасти старика. Уж не знаю, что там за история с ним связана, но убивать? Было что-то неправильное. Можно считать это чутьем или вообще чем угодно, но что-то тут нечисто. И что я собираюсь сделать? Вот тут и начинается самое интересное. Благо затеряться в этом мире все же на порядок проще, чем в нашем. Чтобы вывести старика из-под удара, вполне достаточно правдоподобно оформить его смерть. И у меня были планы. Как отогнать подальше обоих напарников – не фиг им лезть в мои маленькие интриги. И как скрыть самого Узумаки-сана, тоже есть мысли. Но сначала…

Небольшой магазинчик был невзрачным и непривлекательным. Продавали здесь какое-то… Бесполезные вещи, в общем. Продавщицей и наверняка и хозяйкой магазинчика в одном лице была тучная женщина преклонного возраста, с интересом осмотревшая меня с ног до головы. В голове почти мгновенно мелькнуло: “гейша”, пусть и бывшая. Есть в них отличительные черты, заметные тренированному взгляду. В смысле, пожелай она, чтобы я не мог заметить этих мелочей, и хрен бы я понял, кем она была в молодости – опыт не пропьешь при всем желании, но она не скрывалась. А я не акцентировал на этом внимания. Подошел, положил на столик рядом с ней необходимое количество монет, показал специфический символ Конохи в форме рисунка на медальоне, протянул шифрованную записку. Женщина сноровисто сгребла монеты и бумагу, улыбнулась мне и кивнула. Записка была вполне ожидаемого содержания:”Бла-бла-бла, цель с нами, движемся в направлении, выходим завтра утром, подверглись нападению… Бла-бла-бла”. Адресовано… Да какая разница, кто захочет – прочтет, кто знает – поймет, остальные меня не интересуют. Дальше все просто. Выйдут преследователи на нас в течении суток-двух, можно смело списывать на предателя. Осталось понять, в какую игру меня втянули.

Дохожу до безлюдного места и развеиваюсь. Раунд два не за горами.

*

Мей смотрела в окно, вертя в пальцах кончик волос. Вечный туман последнюю неделю еще более непроглядным, чем обычно. И рутина, которая уже успела надоесть. Если бы не неожиданные события, вносящие разнообразие в серые будни, было бы вообще уныло. Но вчера впервые с того момента, как она заняла пост Мидзукаге, ее удивили по-настоящему. Давно она уже не испытывала такого страха – едва не поверила, что ее дни окончены. На деле все оказалось не так страшно, но встряска получилась знатная. Мей выдохнула: советник сильно задерживался. Как он посмел задерживаться? Женщина подавила желание что-нибудь сломать. Удалось ей это с большим трудом – кротостью характера она никогда не отличалась.

Наконец в дверь постучали.

– Войди!

Высокий мужчина в одежде дзенина с короткой стрижкой, татуировкой АНБУ Тумана на предплечье и лицом, украшенным несколькими шрамами. Надо найти ему второй глаз, подумала Мей, а то ее в дрожь при его появлении бросает.

– Простите за опоздание, Мидзукаге-сама, – поклонился он.

– Почему так долго? – бросила женщина, даже не разворачиваясь в сторону вошедшего.

Мужчина выпрямился и заговорил вполне спокойно, будто все было нормально, и он не заставлял ее ждать.

– Это оказалось труднее, чем я думал. Этот клан считался уничтоженным еще во время второй войны. Учитывая последствия гражданской войны и особенности внешнего вида представителей клана, удивлен, что кто-то из них сумел спастись.

– Они были сильным кланом – меня лично совсем не удивляет, что у них хватило силы скрываться столько времени. Кетсуки. Я даже не знаю, как выглядит их символ.

Мужчина кивнул, подтверждая ее слова.

– Ну, что удалось выяснить?

– Его семья скрывалась на острове Намазу. Смею предположить, что клановый Кеккей Генкай у его родителей не проявлялся, поэтому им удавалось скрываться. Об остальном могу лишь предполагать. Когда проявился геном у мальчика, селяне в деревне ополчились против его

семьи. Резня пять лет назад – почти наверняка это его рук дело. В том, что он не обучался на синоби, я уверен. Страну Воды он не покидал, а найти здесь нукенина, который бы согласился обучать мальчика… не верится. И вот здесь начинаются странности. Нет клановых свитков, нет предков, которое могли бы передать знания. Как именно он развивал свои способности, мне лично неясно. Более того, он все же обошел всю нашу защиту и добрался до вашей спальни незамеченный. Без определенных знаний и навыков это невозможно. Как именно он это сделал, мне не понятно. Даже предположить не могу, где он всему научился. А пытать его мы не торопимся. Во-первых, сомневаюсь, что от этого будет толк. Кеккей Генкай клана Кетсуки сводит на нет большинство обычных пыток. А более жесткие… на мой взгляд, лучше сначала поговорить с мальчиком, прежде чем ломать его разум. Во-вторых, с момента, как его схватили, он не предпринимал попыток бегства, агрессию не показывал. Думаю, стоит его завербовать.

Мей тяжело выдохнула, но мысленно согласилась. Странный мальчик, крайне странный. Ему ведь почти удалось убить ее этой ночью. В общем-то, ее спасла случайность. Самоучка, едва не убивший Каге – вот ее на смех поднимут, если кто узнает.

– Расскажи мне больше про Кеккей Генкай Кетсуки.

Мужчина кивнул, даже несмотря на то, что Мидзукаге не глядела на него.

– Клан Кетсуки стоял во главе союза кланов еще до первой войны. Их способности всегда… впечатляли. Члены клана делились на две группы. Кариторики и Дорей, Жнецы и Рабы. Рабом объявлялся любой член клана, не имевший силы Чи Но Ко, Зова Крови. Они были обычными синоби, ничего особенного. Кариторики, пробудившие свой Зов, становились членами Совета Крови. Пришлось потратить немало времени, чтобы узнать хоть что-то об их способностях. Если не обращать внимания на легенды, картина становится… неприятной. У Жнецов нет обычной СЦЧ. Нет танкецу. Их чакра пульсирует прямо в крови и имеет множество отличительных свойств. Для сенсоров они невидимы. Пока способность не развита, сенсор будет принимать жнеца за обычного человека. Когда Кариторики увеличит свои способности, заметить его вообще становится невозможно. Они способны контролировать свою кровь, как клан Кагуя контролирует кости. Регенерируют с чудовищной скоростью. При определенном опыте способны влиять на кровь противников. Неспособны применять обычные ниндзютсу и гендзютсу, да и вообще любые “обычные” техники для них бесполезны. Слабостью клана всегда была малочисленность Кариторики. Зов Крови получал каждый двадцатый член клана. В том, что парень получил Чи Но Ко, я даже не сомневаюсь.

Мей подавила легкую дрожь в руке. Как она и думала, ее спасло чудо. Парень просто не хотел ее убивать. Точнее, хотел, но не ее. Возможно, хотел увидеть кого-то другого. Но если он охотился за четвертым, появляется еще больше вопросов.

– Я хочу с ним поговорить.

Мужчина кивает, удаляясь. Женщина тяжело выдохнула. Ее чувства вопили об опасности, которую создает пленник. Появление представителя древнего сильного клана – это как минимум не к добру. Синоби с такими способностями всегда создают множество проблем. Да, потеряв треххвостого, Киригакуре и так лишилась едва ли не трети своей боевой мощи, и упускать мальчишку сейчас просто глупо. Вот только как заставить его сотрудничать?

В дверь снова постучали, и в кабинет зашли советник, трое АНБУ и, собственно, пленник. Парень лет одиннадцати был связан и поставлен на колени перед столом Мидзукаге. Мей развернулась, осматривая мальчишку. Ничего необычного. Неплохо сложен, красивые темные волосы, едва достающие до плеч. Глаза закрыты, голова опущена чуть вперед. На лице отсутствующее выражение. И она не чувствовала его чакры. Интересно, как далеко продвинулся парнишка в использовании своих способностей?

– У тебя есть имя? – спросила Мей.

– Мое имя погибло вместе с моей семьей, – ответил парень.

Мидзукаге с удивлением отметила, что ей страшно. Голос, этот голос. Точно таким же голосом с ней разговаривал ее отец, мужчина, переживший две войны. Холодный и пустой голос. В тоже время угрожающий и сковывающий. Женщине потребовалось некоторое время, чтобы сбросить наваждение.

– Так как мне к тебе обращаться?

Парень открыл глаза и посмотрел на нее. Мей окатило холодом и страхом, который она не показывала внешне. На нее уставились два полностью красных глаза с четырьмя белесыми закрученными вокруг центра томоэ вместо зрачков.